Алхимия и амбивалентность любви 1. Игорь Сотников

и всё равно конца края не видно

      – С кем это я ещё не могу справиться? – с глубоко задумчивым видом и отчасти с долей недоумения и растерянности в себе задался этим к себе вопросом вдруг остановившийся по средине пешеходного перехода прохожий, вызвав тем самым шквал недовольства и нареканий со стороны других участников пешеходного движения, вдруг натолкнувшихся на вот такое самонадеянное самоуправство со стороны и не пойми кто такого, однозначно латентного анархиста, разыскиваемого специальными службами оппортуниста и, конечно, авантюриста, потерянного и искомого брошенной им на вечные страдания от неразделенной любви самой девственной весною.

      И как прямо сейчас, через толчок себя в бок со стороны особо невоздержанного на выражения своих чувств постороннего человека, у кого также в себе имелись особые взгляды на свободу воли и своего самовыражения – лучше не стой на моём пути – понимает эта анархическая личность, а как по мнению этого постороннего пешехода, то ходячий анахронизм (а мне плевать, что я знать не знаю значения этого слова, шибко оно мне нравится и к месту подходит), то в окружающем мире есть ещё крайне огромное множество не только неведомых и неизведанных для него вещей, но и такого в его сторону жёсткого противодействия, что тут нужно больше думать о том, как устоять на своих ногах, нежели о том, как с этой проблемой справиться.

      И Адам, а как же ещё могли звать столь вздорную и противоречию фигуру для посторонних людей, а для себя он был первым из первых людей согласно той же исторической традиции называть самых первых людей этим именем, с кем он плюс ко всему знался, считался и он был для него моральным ориентиром, как минимум, под давлением вот таких житейских обстоятельств, когда твоё личное мнение тонет в общем потоке мейнстрима, когда оно становится на его пути, не имея возможности отойти в сторону, с некоторым недоумением в сторону того, куда это все так спешат и почему-то только в одну сторону, решает не нарушать установленный в этом переходе порядок движения и присоединяется к нему. Правда, только уже спустя некоторое время поняв, что он, между прочим, и сам двигался в этом общем потоке людей, являясь одной из составных частей его.

      – А чему так удивилась Ева? – задался вопросом Адам, вернувшись к тому, на чём он остановился, как буквально, так и фигурально. – А что не понятно-то! – сам себе и вот такой своей недалёкости удивляется Адам, покачивая ещё и головой с укором в сторону себя, балбеса. – Ты вдруг проявляешь вот такую рассудительность, решительную здравость и дерзость чуть ли не юридической мысли, так не свойственную тебе, недотёпе, если быть предельно к себе честным и против чего ничего не имеет против Ева, против которой даже вот такой прожжённый тип Принсипиальный ничего не может противопоставить, то тут сам того не хочешь, а удивишься.

      – М-да. – Соглашается с приведёнными самим собой аргументами Адам. – Это на меня нисколько не похоже. Но так всегда и бывает. Все работники умственного труда, в частности писатели