Предатель, не забирай сына! . Яна Невинная

что настояла на домашних родах, сама в этом виновата, – послышался голос свекрови. – Сейчас это модно. Многие дома рожают, вот и наша голодранка…

      – Думаете, она не выживет? – шепот помощницы по дому.

      – Злой рок. Судьба. А наш Илья женится на Кристине, та как раз вот-вот родит. Будет у нас долгожданный внук. Наследник.

      Мне не чудится? О какой Кристине они говорят? Не о первой любви моего Ильи, на которой его семья хотела женить его? Помню, как сильно я ревновала, когда он рассказывал мне о своем прошлом, но он ведь убеждал меня, что все его чувства к предавшей его невесте, которая сбежала за границу практически из-под венца, давно умерли. Тогда о чем говорит свекровь?

      – Не грех ли это? Может, вызвать всё же скорую или Илье Артуровичу сообщить?

      – Замолчи, Арина, – прошипела как змея мать моего мужа. – Не тебе решать за мою семью. Я сама знаю, как лучше.

      – Вызовите скорую, я рожаю, – прошептала я в полудреме, но ни встать от слабости, ни крикнуть уже не могла. Впала в лихорадочное забытье.

      В бреду мне казалось, что ко мне подошел мой муж Илья, что-то прокричал матери, затем вынес меня и положил к себе в машину. Я будто видела ночные огни города, затем белые стены, а дальше я потеряла сознание. А когда очнулась, то оказалась в одиночной больничной палате. Тронула живот, но его уже не было. И малыша моего рядом не было.

      Страх опоясал горло, пульс участился, а затем дверь палаты открылась и вошла медсестра с медикаментами. Молодая, симпатичная, но совершенно неулыбчивая.

      – Где мой малыш? Почему его нет рядом со мной?

      Я вся дрожала, боясь услышать страшное, но медсестра не спешила меня обнадеживать.

      – Ульяна Игоревна, лежите смирно. Мне нужно вколоть вам лекарства.

      ***

      Я то приходила в себя, то впадала в забытье, но мужа рядом так и не обнаруживала. Только санитарки и медсестры отчего-то крутились рядом и о чем-то говорили. Моя палата располагалась напротив сестринского поста, и дверь была открыта. Их бубнеж в моей голове звучал неприятным фоном, пока я вдруг не услышала свою фамилию.

      – Представляешь, Ирка, сегодня ночью у одного мужика две бабы рожали. Жена и любовница. Стыд-то какой. Вся больница всё утро сплетничает.

      – Да ладно? У кого это? У богача Титова?

      – Ага, у него. У одной сын здоровенький родился, а у второй совсем плох, в боксе лежит. Вот не повезло. Бывают же мужики козлы! Мало того, что изменяют, так еще и обоих привозят в одну больницу рожать. И ведь не боится, гад, что жена узнает.

      – Думаешь, не знает? Все они, жены богачей, всё прекрасно знают, да терпят ради бабок мужниных. Ты, что ль, Фрося, не терпела бы? Всяко лучше муж гулящий, чем твой пропойца.

      – Чей-та пропойца? – возмутилась та. – Он у меня только по праздникам. А ты не стой столбом. Сплетни развела! Нам вдвое больше работать надо, Любка внезапно после ночной смены уволилась. Чего это она? Я так и не поняла, сказала какую-то галиматью, что в другое место переводится. Какое другое? Это же лучший роддом в городе, зарплата приличная.

      – И правда