Пепел. Ники Сью

я, остановившись возле красивой березы.

      Подул ветерок, листва зашелестела, – на улице вовсю гуляла весна. Я подняла ладони к небу, позволяя лучам солнца коснуться кожи. Давно мне не было так тепло, как в этот солнечный день рядом с Витей.

      – Что именно?

      – Страшно однажды потерять человека, которого считал своим другом. Интересно, почему так происходит?

      – Кто знает, – пожал плечами Витя. – Но я рад, что у меня есть ты. Иначе я бы точно свихнулся.

      Домой я вернулась в приподнятом настроении и даже планировала сделать из печенья пирожное «картошка», которую обожала в мамином исполнении, но придя, застала отца в своей комнате. Он сидел на кровати, взгляд его был устремлен вроде на меня, а вроде и сквозь. А когда он поднялся и вытащил из кармана телефон, сердце в груди едва не разорвалось на части. Я сглотнула, ощущая, как напрягается каждая мышца в моем теле, и как наливается тяжестью низ живота.

      Он нашел Витин подарок.

      – Что это? – стальным тоном спросил отец.

      – Т-телефон, – выдавила из себя я.

      – Телефон? Хорошо, – кивнул он и подошел к окну, словно пытаясь разглядеть там какого-то важного человека или машину. Я же почти не дышала, мысленно ругая себя, что не спрятала мобильный в более надежное место. Нет, я боялась не скандала, а того, что отец заберет телефон, заберет возможность общаться с Витей.

      – Папочка, – прошептала я дрожащим голосом. Отец резко развернулся, поднял руку и со всей силы кинул мобильный в стенку за моей спиной. На его лице не дернулся ни один мускул, когда он это делал. Зато у меня перед глазами пронеслась целая жизнь. Я не осмеливалась повернуть голову, но и без того понимала – Витин подарок, скорее всего, разбился. Мне хотелось разреветься.

      – Маргарита, – ледяным тоном процедил папа, приближаясь ко мне. Я стояла, как по команде «смирно», смотря прямо в глаза человеку, которого очень любила и уважала, но так боялась сейчас. – Ты! Моя! Дочь! Понимаешь?

      Мне хотелось сказать «да», но выражение лица папы говорило, что ему не нужны ответы. Поэтому я молча кивнула, искать аргументы было бессмысленно.

      – А моя дочь не может водиться с предателями. Не может, понимаешь?

      И я снова кивнула, вжав голову в плечи. Казалось, если я открою рот или произнесу хоть слово, это еще больше взбесит отца, поэтому лучше было молчать.

      – Я говорил тебе об этом, помнишь? Ты помнишь, я тебя спрашиваю?

      – Па… – я набрала воздуха и почти собралась с духом признать свою вину, как папа снова сделал пару шагов, сокращая между нами расстояние. Он был не похож на себя, словно передо мной другой человек, незнакомец из соседнего дома.

      – Ты помнишь? – повторил он.

      – Пап…

      – Ты помнишь? – крикнул отец. В этот момент его рука поднялась и хлестнула меня по лицу. Я не сразу поняла, что произошло, потому что удар оказался очень сильным. С губ сорвался слабый крик, меня повело в сторону шкафа, но я чудом смогла сохранить равновесие. Щека пылала от боли, сердце бешено стучало,