Двойня для мэра . Олли Серж

Вот невозможно работать. Отдыхайте, мамочка…

      Они обе резво скрываются за дверью.

      Мы с Алферовым остаемся в палате одни.

      Я судорожно выдыхаю и зажимаю виски. Голова раскалывается. Нанервничалась, накричалась…

      Алексей переводит взгляд с меня на люльку с малышкой и разводит руками.

      –Ну… Настя, я жду объяснений. Если ты, конечно, хочешь моей помощи.

      Глава 4.

      Настя

      –Вы же знаете, – говорю тихо. – Вы же знаете, наверное, что Кудрявцевым я не родная. Мы с Илоной маленькими познакомились в детском лагере спортивном. Дружили…

      Алферов отходит от детской люльки и останавливается возле окна ко мне спиной, задумчиво смотря в темноту.

      –Продолжай, – кивает.

      –Меня в детском доме обижали сильно, – рассказываю ему то, что уже не вспоминала много лет. – За то что глаза разного цвета. Вот после одной из драк Илона меня домой и привела. Вцепилась и уговорила родителей меня удочерить. Как они согласились – не понятно. Мы продолжили кататься вместе. Вообще все делали вместе! А потом в шестнадцать на отборочных соревнованиях меня взяли в юношескую сборную, а Илону нет. Это было первый раз, когда мы расстались на пол года. Я уехала в Москву. Но неожиданно, у Илоны хорошо пошла рекламная сфера. Ее начали снимать, приглашать даже на показы. Она быстро влилась в тусовку и перестала на меня злиться. Потом у меня случилась травма. Пришлось вернуться домой. В арену тренером устроиться. Мы с вами примерно в это время и познакомились.

      –Да, – кивает Алферов. – Это был твой день рождения. Я помню.

      –Верно… – вздыхаю. – Там Илона сказала, что вы на ней не женитесь, если она вам не родит. А сама она не может. Из-за диет сбит цикл и…

      –И ты согласилась помочь, – зло хмыкая, поворачивается ко мне лицом Алексей. – Какая жертвенная дурость!

      –Вам не понять, – дышу глубоко, чтобы не зарыдать. – Илона дала мне все! Семью, профессию. Вы же понимаете, что без нее я бы так и осталась девочкой из детского дома!

      –Илона ненавидела фигурное катание, – отвечает мне Алферов. – Ваша мать видела в этом свою несостоявшуюся мечту…

      –Это не правда! – Вскрикиваю. – Евгения Павловна желала нам только добра! Она столько денег и времени в нас вложила!

      –Да, – хмыкаю, – надеялась, что Илона подтянется за тобой…

      –Перестаньте! – Сжимаю кулаки. – Вы не знаете о чем говорите!

      –О, – хмыкает он. – Я за последние пол года столько раз слышал пьяный бред Евгении Павловны… Что поверь, имею право набросать примерную картинку вашей с Илоной жизни. И если они такие хорошие родители, почему же ты им не созналась, что беременна? А?! Не попросила помощи?!

      Обнимаю себя за плечи, чтобы унять дрожь.

      –Потому что… Я не приехала проводить Илону. Лежала на сохрании после нашей последней встречи. Мама… Евгения Павловна и Роман Сергеевич меня не поняли. А ещё они считали, что это я виновата в ее гибели. Что мы тогда поругались, и она села за руль на эмоциях… Господи! – Закрываю лицо руками.

      –Она обдолбаная была…