Его любимая девочка . Олли Серж

в киношку и пиццерию, – нетерпеливо канючит сестра. – Хотя бы тысячу дай.

      – Анна! – взрывает маму, и она откидывает ложку, которой мешает сахар, в раковину. – Ты прекрасно знаешь, что сейчас я работаю одна. Отец на больничном. Пенсии бабушки, которую ты у неё таскала, больше нет!

      – Как и бабушки, – неуместно хмыкает сестра.

      – Аня! – осуждающе обрываю ее я.

      Мама судорожно выдыхает.

      – А свои «кино и пиццу» ты прогуляла три дня назад в полицейском участке. В следующий раз будешь думать, где и кем таскаться по ночам! – все-таки повышает она голос. – Или я заберу у тебя ключи, Аня!

      – Вам всем на меня наплевать, – трагично шепчет сестра. – Вы меня всю жизнь во всем ограничиваете! Я ведь не хотела переходить в эту школу. Вы сами меня сюда запихнули.

      – Да! – рявкает мама. – Потому что без английского ты не поступишь ни в один нормальный институт!

      – Зато Алисочка у нас поступила сама, – ехидничает сестра, переводя на меня взгляд. – Гордость и отрада… Все ясно, чао! – разворачивается и выходит из кухни.

      Мама устало опускается за стол и смотрит в окно невидящим взглядом.

      – Мам, ну не принимай близко к сердцу, – ложусь я щекой ей на плечо. – Все наладится.

      – На-ла-дит-ся, – повторяет она по слогам и нервно улыбается. – Ох, как же я устала. Оно все не заканчивается, дочь. Сначала сестра твоя меня аллергией с ума сводила. Я думала чокнусь, пока раздельно готовила и на процедуры ее водила. Ничего, приспособились. Потом Вера Павловна слегла. Ну не отцу же за женщиной ухаживать. А у тебя выпускные классы, поступление. Только, казалось, все закончилось… Анна в отрыв ушла. Выросла. Теперь вот ещё и отец с этой аварией. Родители парня того какие-то крутые. Виноватым его не признают, в суд подали… – она закрывает глаза ладонями и несколько секунд молчит, будто беззвучно плача.

      – Мам… – зову я ее, проглатывая в горле ком. – Ну ты чего. Лучше расскажи, кого сегодня было больше мальчиков или девочек? – шутливо трясу ее за плечи.

      – Мальчишек, – улыбается она и целует меня в лоб. – Ну что? Шоколадку дать?

      Киваю.

      – Тома! – слышим мы из гостиной голос отца. – Ты пришла? Завтрак мне принеси!

      – Царь проснулся, – поджимает губы мама и идёт к плите, забывая про мою шоколадку.

      Но поведение отца никак больше не комментирует. И мне запрещает встревать, потому что «папа переживает», «папа может больше никогда не вернуться в спорт».

      То же мне спорт! Тренер футбольной команды второй лиги, которая никогда за всю историю города не выходила в первую.

      Но мама говорит, что папа из-за неё не поехал в молодёжную команду, решил жениться. Никогда в это не поверю. Его, скорее, не взяли, но да ладно. Все равно! Это все не повод так по-хамски себя вести.

      – Побегу, мамуль, – встаю я из-за стола, обмываю тарелку с чашкой и чмокаю маму в щеку.

      – Удачного дня, Лисёнок, – мягко отзывается она.

      – Спасибо, – отвечаю.

      Быстро переодеваюсь в белую блузку и чёрную юбку-карандаш. Надеваю