Если ты хочешь.... Елена Левашова

под горку… Оно катится, как расплавленный докрасна диск и скрывается за горизонтом. И моя уверенность, что Весна придет, тает на глазах… Катится куда-то к черту… в прошлое, где мы были так счастливы. Я маюсь, меряя комнату шагами и жду… Поглядываю на неподвижный телефон на столе, чувствуя, как меня распирает злость. Прокатить меня решила? Оскорбилась? Не понравилось мое предложение? Давай же, Весна… Приди и попроси меня тебе помочь. Смотри на меня грустными, пустыми глазами, унижайся передо мной… Отрабатывай любезность Константина Духина – того, кого вы считали никем. А сейчас ты пришла… жалкая и тощая как щепка. Пришла, потому что от меня зависит свобода твоего папаши.

      «Попроси меня хорошо, Весна. Для такой, как ты это проблема?»

      «Нет, Костя, не проблема. Ты меня считаешь шлюхой, и я…»

      «Ты такая и есть. Жду тебя в шесть»

      «Напиши адрес»

      Пальцы против воли складываются в кулаки, а забытая обида лезет сквозь истлевшую броню самоконтроля. Гребаного самообладания. Ненавижу… Ненавижу ее всей душой. Зачем я только предложил ей это? Хотел унизить, вывалять в грязи, утопить ее в той боли, в которой живу сам, увидеть слезы в чистых, как весеннее небо глазах… Так тебе, Весна Завьялова! Ты шлюха, предательница… И, да, судя по всему, тебе все равно, кого ублажать: за свободу генерала Завьялова ты и не на такое пойдешь. Я мечусь по комнате, как дикий зверь, не сразу замечая, что звонит телефон. Надо же, Весна собственной персоной! Какое оправдание ты придумаешь? И, почему, черт возьми, униженным чувствую себя я?!

      – Да.

      – Добрый вечер, – звучит на том конце провода незнакомый мужской голос.

      – Простите, вы…

      – Весна Валерьевна сжимала в руках записку с вашим номером телефона. Мы не знаем, куда еще можно позвонить? Я врач городской больницы. Меня зовут Андрей Иванович.

      – А где Весна? – не своим голосом спрашиваю я. По спине ледяными мурашками прокатывается дурное предчувствие.

      – Она в реанимации.

      – Как? Я видел ее утром. «Бледную, жалкую, чуть живую… Готовую на все. Просящую меня»

      – У нее пневмония. А еще налицо признаки сильнейшего переутомления. Очевидно, она мало спит и много работает. Мы поместили ее в реанимацию. Если у нее есть родственники, может, вы поможете нам их найти?

      – Да… – хриплю я, опадая на стул.

      – И как теперь поступить с ее сыном? За мальчиком некому присмотреть.

      – За мальчиком? – переспрашиваю тупо. У Весны есть сын? Значит, и папаша имеется. – А вы не пробовали связаться с его отцом?

      – Хм… Простите, у нас нет его номера. Так вы поможете?

      Черт! Врач сопит в трубку, напряженно ожидая ответа. Кажется, проходит вечность, пока я принимаю решение. А оно мне надо? Лезть в прошлое, ворошить старую, прикрытую надежным слоем времени боль. К тому же завтра Маша возвращается от родителей. Жена. Но она же тоже человек – Весна… Хоть и подлая предательница.

      – Хорошо, я сейчас приеду. Ей что-то нужно? – усилием воли придаю голосу твердость.

      – У нее нет ничего.