Верну свою жену . Яна Невинная

тебя что-то болит? – спросил он с участием, от которого дрогнуло сердце.

      Конечно болит. Но не тело, душа.

      Мне так была нужна частичка тепла и понимания! Соучастия. Злость на то, что Антон уехал в командировку в такой ответственный момент, никак не проходила. Уехал, бросил, да еще и напортачил, теперь ему угрожает уголовка. А у меня маленький ребенок на руках. Я не могу взять и переступить через это.

      Нельзя просто всё перевести в горизонтальную плоскость и так решить наши проблемы.

      – Я не знаю, – ответила я на вопрос, ведь он смотрел и ждал, пытливо изучая мое лицо. Руки убрал, чуть отодвинулся. Расстояние между нами было ничтожным, а мое воображение рисовало невидимую, но очень прочную стену. Так бывает, когда человек не дает тебе того, что ты ждешь. Злишься на него, потому что он не может сам догадаться об этом!

      Без колебаний поддержать. Сказать то, что надо в данный момент.

      – Как это не знаешь? А что говорит врач? Когда нам можно…

      – Тебе только это важно? – выпалила я, с досадой понимая, что нарываюсь.

      Надо было говорить спокойнее, Антон не любит, когда я повышаю голос. Он не выносит истерик и в принципе теряет объективность и понимание, если я кричу.

      – Сонь, – предупреждающе надвинулся он на меня, – что происходит? Что с тобой? Что ни слово, так всё в штыки воспринимаешь.

      – Ты мне нужен, – выдавила я из себя, вкладывая в простые два слова гораздо больший смысл. Надеясь, что он поймет.

      – Разве я не рядом? – нахмурился он, проведя рукой по мокрым волосам. – Что не так? Злишься, что я не был на выписке? – догадался он и поджал от досады губы. – Сонь, ну мне надо было уехать! Я, вообще-то, не гружу тебя теми проблемами, хотя их немало.

      – Почему не грузишь? Расскажи мне…

      – Не лезь в это, слышишь? – резко выплюнул он. – Ты себя накрутишь, не сделав лучше ни себе, ни мне. Дай мне с этим спокойно разобраться. Занимайся ребенком.

      – Раньше ты мне всё рассказывал, – упрекнула я его, – а сейчас, когда дело такое серьезное, что-то скрываешь.

      – Поэтому и скрываю, чтобы ты не нервничала и не переносила это на ребенка, черт побери, неужели это неясно?! – вспылил он, злясь на мою непонятливость. Потом будто отругал себя за это и замолчал, что-то переваривая. Следующие слова уже говорил спокойно: – Ты иди поспи, мы с твоей мамой понянчим Димаса. Прими душ, поспи, отдохнешь – и всё увидишь в другом свете.

      – Ладно, – вздохнула я, охотно принимая его предложение.

      Может, и правда надо просто отдохнуть?

      Может, мои нервы и категоричность удвоились из-за усталости?

      – Точно справитесь? – засомневалась я, нахмурив лоб и сведя брови.

      Не буду ли я плохой матерью, если пойду спать?

      – Конечно, – без сомнения пожал он плечами, – давай иди в душ, – кивнул он сторону ванной комнаты. – Через пару часов тебя разбудим.

      – Только точно через два часа, надо будет Димочку кормить.

      – Да-да, Сонь, – он уже просто взял и развернул меня за плечи, поцеловал коротко в губы. – Иди.

      ***

      – Сонь, –