Притворись нашей мамой. Регина Янтарная

я займу эту койку?

      Одна из них новых подруг кивает.

      Наверное, она старшая… Вздыхаю, тяжело брякаюсь на нижнюю шконку.

      – Я Катя, – произносит та, что разрешила занять койку.

      – Злата. Чайкина.

      – По какой статье? – со знанием дела цедит худощавая короткостриженная.

      Молчу. Не знаю, по какой статье…

      – За что загребли, спрашиваю? – усмехается она.

      – Ни за что, просто так! – выпаливаю в сердцах, всплёскивая руками.

      Женщины дружно ухмыляются.

      – Мы все тут ни за что!

      – Меня майор обвинил в похищении дочери Алёны. А я нашла её в кустах. Привела к себе, накормить, обогреть. Просто не успела позвонить в полицию.

      Раздаётся потрясённый свист.

      – Кудряшка! За что майор-то на тебя такую поганую статью вешает. Насолила ему где-то?

      – Милашка, ты такая хорошенькая! Может, отказала мужику, вот он и отомстил! – встряла в разговор одна из сокамерниц.

      – Я этого майора в первый раз в жизни вижу! – отнекиваюсь испуганно.

      – Вывод! – Катя грозит пальчиком, – Чужой ребёнок – не собачка, нельзя тащить к себе в дом!

      – Да я только крабиками хотела её накормить! Наташенька очень их любит…

      Катя цыкает на расшумевшихся подруг. Они замолкают.

      Раздумываю, следует ли рассказывать всё? Я ведь их совсем не знаю, а дело «моё» до сих пор не закрыто…

      – Наташа – это кто?

      – Сестра младшая. Она сейчас уже выросла, уехала в другую страну.

      Больше вопросов ко мне нет. С облегчением вздыхаю, когда от меня отстают.

      А то я чуть не проболталась!

      Сажусь на кровати по-турецки, смотрю на решётчатое окно и думаю:

      Зачем сосед, и чернявая малолетка оклеветали меня? Чудовищная бессовестная ложь! Понятно, что у каждого была веская причина. Но какая?

      Как же низко, подло, жестоко играть чужой жизнью!

      О чём думал этот психанутый старик с одичалой собакой?

      А эта девочка, только начинающая жизнь?

      Не укладывается в голове. За гранью моего понимания…

      Сцены допроса крутятся в мозгу. А перед глазами стоят холодные голубые глаза Демида Удальцова.

      В его глазах ненависть, мгла, шторм. Он упрекает меня, обвиняя в том, чего я не совершала.

      Судья под давлением майора выносит приговор:

      – Два месяца лишения свободы.

      ЗА ЧТО? Я НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТА!!

      Кусаю губы, истерично пытаюсь вытянуть кудряшку пальцами, но она пружинит и вырывается из рук.

      Чёртовы кудри! Такие же как у моей Наташки.

      Когда доченька была жива, я выпрямляла свои волосы и осветляла их.

      А после… (последние два) года вернулась к натуральным волосам.

      Зачем? Хочу смотреть в зеркало, видеть рыжие кудри. Чтобы не забывать!

      Когда острая боль пронзает мою душу, тогда сердце и память помнят!

      Только в эти минуты я чувствую, что живу. И не ощущаю за это вину!

      В десять вечера объявляют отбой. Ложимся спать. За день умаялась, моментально засыпаю.

      Просыпаюсь