Притворись нашей мамой. Регина Янтарная

его глазах ненависть, мгла, шторм. Он упрекает меня, обвиняя в том, чего я не совершала.

      Судья под давлением майора выносит приговор:

      – Два месяца лишения свободы.

      ЗА ЧТО? Я НИ В ЧЁМ НЕ ВИНОВАТА!!

      Кусаю губы, истерично пытаюсь вытянуть кудряшку пальцами, но она пружинит и вырывается из рук.

      Чёртовы кудри! Такие же как у моей Наташки.

      Когда доченька была жива, я выпрямляла свои волосы и осветляла их.

      А после… (последние два) года вернулась к натуральным волосам.

      Зачем? Хочу смотреть в зеркало, видеть рыжие кудри. Чтобы не забывать!

      Когда острая боль пронзает мою душу, тогда сердце и память помнят!

      Только в эти минуты я чувствую, что живу. И не ощущаю за это вину!

      В десять вечера объявляют отбой. Ложимся спать. За день умаялась, моментально засыпаю.

      Просыпаюсь утром по звонку, умываюсь. Смотрю в решётчатое окошко. Оно как ниточка связывает меня с волей и с жизнью.

      – Завтрак! – разносится громогласный голос по коридору.

      В камере оживление.

      Через окошко, прорезанное в двери, нам подают тарелки с кашей, кружки с какао, хлеб с маслом и сыром.

      Щедро!

      С удовольствие ем. Я ведь вчера не успела съесть ни одного крабика.

      Улыбаюсь, вспоминая Алёнку.

      Затем жалею её. У этого милого создания такая чокнутая семья!

      Сразу после завтрака дверь камеры распахивается:

      – Чайкина на выход с вещами!

      – Что случилось? – едва владею голосом.

      ***

      Демид

      Свидетели не просто дали показания, в которых я заблудился.

      Они сняли с себя ответственность, подставив невиновного человека. Всё как в плохом кино!

      А меня выставили идиотом!

      Галя – ещё тот хамелеон. Видно было по её глазам, что хочет рассказать правду. А потом вдруг решила поменять показания.

      А сосед – гадёныш!

      Заставлю его пса до конца дней ходить в наморднике по улице. Если надо будет, охрану приставлю.

      Алёнка – маленькая вредина, могла же ночью рассказать, что случилось! А то всё несла какой-то бред, что тётя Злата хотела познакомить её с Наташей, поэтому привела к себе домой.

      – Демид, не думала, что ты чёрствый сухарь! – выдаёт няня, раскладывая по тарелкам пюрешку с котлетками.

      – Тёть Тань! Не лезь под кожу!

      Непосвящённым в наши отношения подобное общение покажется фамильярным. Но мы-то знаем, что я заменяю ей сына, который живёт и служит на чужбине, она мне – мать.

      Тяну руки за куском хлеба.

      – Руки убери, – няня осуждающе смотрит на меня. – Златушка голодная там, небось.

      С моих губ срывается вздох!

      – Ну, ошибся! С любым следаком может случиться подобный казус.

      Не привык слушать от Татьяны Ивановны упрёки в свой адрес. А тут нате! Выслушайте! Распишитесь, гражданин начальник!

      – Слушай меня, плохого не подскажу. Езжай, забирай свою Злату Чайкину!

      – Хорошо, – цежу я. Зная точно, что не поеду сам.

      Как я посмотрю ей в