Останься со мной. Маргарита Дюжева

по самые уши в этом болоте.

      Проходит еще немного времени, и я уже почти убеждаю себя ухать, но на крыльцо выходит та самая блондинка. У нее в руках огромный букет белых роз. Она копается с ним, перехватывает поудобнее, одновременно пытаясь поправить сумочку на плече.

      А я смотрю во все глаза, пытаясь рассмотреть. Аж привстаю с сиденья, склоняясь вперед.

      – Обернись! – шиплю сквозь зубы, – Покажи мне свою физиономию!

      Она будто нарочно отворачивается, вызывая стойкое желание выскочить из машины и насильно развернуть к себе лицом.

      – Ну же!

      Она, наконец, справляется и с сумкой, и с букетом, и, гордо выпрямив спину, разворачивается в мою сторону.

      Удар под дых. Следом еще один. И апперкот. И бетонной плитой сверху для надежности.

      Это действительно Вознесенская.

      Лерка. Ежик. Та самая зараза, которая когда-то ворвалась в мою жизнь и перевернула там все вверх дном. Настолько, что потом долго приходил в себя.

      Совсем другая. Взрослее, спокойнее. Без рваных джинсов и топиков, сползающих на одно плечо.

      Она проходит мимо моей машины, не замечая сидящего внутри парализованного придурка. Нюхает дурацкие цветы и улыбается.

      Это хорошо, что я контужен, потому что еще немного и выскочил бы за ней. Меня хватает только на то, чтобы проводить ее шальным взглядом.

      Почему она блондинка? Где огненная грива рыжих волос? Как она снова попалась мне на пути? И какой придурок дарит ей цветы? Муж? Любовник?

      Барханов! Не твое дело!

      Я напоминаю себе, что ни ее волосы, ни ее мужья меня не касаются. Я сам когда-то поставил точку в наших отношениях. Выставил ее за дверь и забыл…

      Вот только забыл ли?

      То, что сейчас кипит во мне совершенно не похоже на забвение. Я полон под завязку. Во мне снова кипит. И кажется, я чувствую себя более живым, чем за все прошедшие годы.

      Она всегда действовала на меня именно так. Выбивала на эмоции. Распаляла. Заставляла творить всякую дичь и забывать о том, что я взрослый адекватный мужик.

      Рядом с ней моя адекватность сворачивалась в трубочку и тихо скулила в углу.

      Поэтому и бросил.

      И сейчас надо бросать. Разворачиваться и уезжать, выкинув призраков прошлого из головы. Потому что если дать слабину, то все это закончится плохо.

      Я уже буквально бью себя по рукам, чтобы не позвонить безопасникам и не запросить у них полный отчет о том, чем она занималась все это время. Каждую мелочь. Вплоть до того, в каком магазине она покупает белье.

      Стоп! Не нужно этого! Не нужно! Мне на хрен все это не сдалось!

      Взгляд продолжает цепляться за узкую спину и светлую макушку.

      Почему же ты больше не рыжая, Ежик? Мне так нравились твои волосы…

      Меня штормит. Бросает из крайности в крайность. И чтобы не натворить глупостей, о которых потом непременно пожалею, я срываю машину с места. С визгом палю шины по асфальту, разгоняюсь и пролетаю мимо нее, запрещая себе отрывать взгляд от лобового стекла и оглядываться.

      Еду домой, к Эльвире. Не знаю почему, но сейчас я воспринимаю ее как якорь, способный