Папа для потеряшек. Кара Мель

ж за упертая овечка! Торковская, твою мать!

      – Нет? – сужаю глаза, мое терпение подходит к концу.

      Даже спустя столько времени Оля по щелчку продолжает выводить меня из себя. Мы как лучина с огнем и факел, оказываемся рядом и сжигаем друг друга дотла.

      Малышка, если ты считаешь, что я позволю совершить тебе самую страшную ошибку в своей жизни, то глубоко ошибаешься.

      – Считаешь себя самой умной? – смотрю на нее. – Ну-ну… – ухмыляюсь недобро. – Умничай там, где тебе самое место.

      – И где же? – спрашивает с едкой усмешкой на лице. – На кухне?

      – Не только, – отвечаю спокойно. – В воспитании детей, например.

      – Ага, – горько смеется. – Еще в постели скажи.

      Так смотрит на меня… В груди колет.

      – Ну здесь придется учитывать желания нас двоих.

      Оля снова вспыхивает, как спичка.

      – С тобой? Да никогда! – Ее взгляд пылает праведным гневом.

      – Это мы уже проходили, – наклоняюсь вперед. Врезаюсь в ее личное пространство. – Тебе было хорошо со мной. Не отпирайся, – шепчу на ухо. Оля дрожит. – Так что мы обязательно еще повторим, – заверяю.

      – Никогда! – вспыхивает.

      – Посмотрим, – ухмыляюсь. Киваю на Смоленского. – Расставайся с ним. Немедленно!

      – Да пошел ты! – говорит со злостью.

      – Значит, по-хорошему не хочешь, – произношу устало.

      – Нет! – снова закрывается от меня.

      – Значит, быть войне, – пожимаю плечами. – Сама напросилась.

      Не позволяю больше сказать ни слова. Отстраняю девушку от себя, выхожу из авто и тут же блокирую двери. Посидит внутри, ей полезно.

      Если она считает, что я позволю ей выйти замуж за этого судака, то глубоко ошибается! Это еще ни Дава, ни Марат не в курсе об истинном бизнесе их родственничка на перспективе.

      – Сиди тихо и чтобы ни звука, – говорю жестко.

      – Ненавижу! – кричит. Я тут же захлопываю пассажирскую дверь.

      Глава 10. Оля

      Кидаюсь вперед, пытаюсь открыть дверь, но Макар ее заблокировал. С другой стороны дверь тоже оказывается заперта.

      – Ненавижу тебя! Сволочь! Гад! Ненавижу! – Злость так и льется из меня.

      Я так надеялась, что Маковецкий навсегда исчез из моей жизни. Так старалась его отпустить и забыть. У меня только недавно перестало сердце болеть при упоминании его имени.

      Но нет же! Он появляется! В самый неподходящий момент!

      – У-у-у-ух! – со всей силы дергаю ручку. Только это все бесполезно. Замок не поддастся.

      Хоть окно выбивай, вот серьезно!

      Представляю, как это будет выглядеть со стороны, и начинаю хихикать. А потом меня накрывает истерический смех.

      Я смеюсь до колик в животе, меня просто сминает. Сгибаюсь пополам и продолжаю смеяться.

      Не остановить.

      Маковецкий, ты самый настоящий козлина. Вот кто ты!

      Переспал со мной тогда в клубе, а наутро исчез. Конечно, понимаю, что мы ничего друг другу не обещали. Каждый из нас был согласен на близость, мы взрослые люди, можем сами решать, где и с кем спать.

      Но