(не) идеальный жених. Яна Невинная

как предоплата!

      – Папа серьезно сказал, без денег, значит, с самого начала без денег. Куда ты прешь, Исаева? – Баров хватает меня за руку, резко поворачивая к себе. – Не в ту сторону идешь.

      – Как не в ту? Мы ехали по этой дороге, – указываю в том направлении, куда усвистала машина нервного таксиста.

      – Он проехал мимо нужного поворота. Почти довез до места, дальше надо было бы ехать по грунту, а не по асфальту.

      Действительно, чуть справа виднеется поворот и извилистая неасфальтированная дорога.

      – И долго нам шкандыбать? – со вздохом скольжу взглядом вдоль дорожки.

      – Я сюда пешком не ходил, на машине вроде быстро, пошли.

      – Лучше бы, конечно, на машине. Давай поймаем какую-нибудь попутку? За них вроде не надо платить. Ездят же как-то люди автостопом, – размышляю вслух, надеясь на лучшее.

      – Проще будет пойти, а если покажется попутка, выпустим тебя на дорогу. Покажешь сиськи, любой водитель остановится, – ржет как конь.

      – Баров, ты серьезно? – фыркнув, закатываю глаза. – Заканчивай с шуточками за триста.

      – Исаева, ты забыла свою сумку.

      Оглядываюсь и вижу, как моя пузатая сумка сиротливо стоит с краешка дороги.

      – Ты что, не можешь помочь и понести ее?

      – С чего бы? – складывает руки на груди и смотрит с вызовом.

      Не могу подобрать аргументы. Раз он так решительно и отрицательно настроен, вряд ли прислушается хоть к одному. Но так и хочется треснуть по мордасам. В каждой ситуации идет наперекор. Ему ничего не стоит потащить и мою сумку вместе со своей, но мальчику же надо повыпендриваться!

      – Ладно! Я и сама донесу.

      – Не надо изображать из себя мученицу. Ты сама набрала столько вещей, – зудит под руку Баров, идя рядом, и я бы огрела его этой самой сумкой, но она, зараза, тяжелая.

      Я же не подозревала, что придется ее самолично нести до пункта назначения. Бреду, пыхчу от злости и точно знаю, что надолго меня не хватит. Руку уже выкручивает боль, и я держусь только на упрямстве и силе воли. Рядом непринужденно идет Баров, засунув в рот травинку, вставив руки в карманы и вышагивая в своих модных джинсах и кепке.

      – Любишь напоминать мне о моих косяках, да? – стиснув зубы, выговариваю ему. – Злорадствуешь…

      – Не борщи, Исаева, воспринимай это как силовую тренировку, – и в ус не дует, хотя слышит, что я дышу как загнанная лошадь. Остановившись, бросаю сумку на землю и сажусь сверху.

      – Дай воды, – тяну руку к нему, с вожделением глядя на бутылку в его ладони.

      – Чего? Ты всё вылакаешь, мне ничего не останется.

      – Баров! Ты мне воды пожалел? – Мое возмущение добралось до критической точки.

      – Может, так ты хоть думать начнешь. Деньги не взяла, воды с собой не прихватила. Как ты вообще до своих лет дожила?

      – Дай воды! – угрожающе надвигаюсь на него, устав терпеть издевки. Мне слишком жарко, и жутко хочется пить, я как иссохшее дерево, которому жизненно важна влага.

      – Если бы ты хорошо попросила, дал бы, а ты, Исаева, только требуешь, –