Тройняшки для миллиардера. Воронцовы. Регина Янтарная

покорно ко мне. Льнут все трое. Целую детей в светлые макушки. И в сердце расцветает нежность. Уже не хочется плакать. Даже в Машуле вижу сейчас не Тьму, а третье Солнышко.

      – Всё, идите умываться. И спать.

      Захлопываю ноутбук.

      – Завтра посещу еще одну достойную фирму. Если откажут, пойду на любую работу. Хоть кем!..

      Глава 5

      Полина Романова

      Наутро

      – Агриппина Ильинична, вы не можете так поступить со мной, – чуть не плачу в трубку. – Какое давление? Устраиваясь на работу, Вы сообщили, что абсолютно свободны и не обременены проблемами.

      – А я и не была! Пока ваша Маша не довела меня! – басит в трубку женщина.

      Сглатываю ком, застрявший в горле, беру себя в руки.

      – Когда сможете приступить к должностным обязанностям?

      – Через пару дней, когда вы проведете с дочерью воспитательную беседу.

      – Хорошо! – цежу еле слышно, бросая взгляд на дочь.

      Маленькая шалунья, понимает ведь всё! Знает, что говорят о ней. Стоит передо мной вся такая крохотулька, в голубой сорочке, с глазами ангелочка. Закатывает к небу карие – медовые глазки, касается своего лба ладошкой, изображая болезнь няни.

      Майя и Миша прыскают в кулачки.

      Выключаю телефон. Гневно смотрю на Машку, считаю до десяти, как научил детский психолог.

      – Раз, два,…десять, – принимаю решение.

      – Быстро, все трое, завтракать, одеваться. Через пятнадцать минут того, кто не будет готов, оставляем дома. Остальные едут со мной.

      – Мамуль, едем в зоопарк? – синие глаза Миши сияют.

      Дети ждут, не дождутся похода в цирк, зоопарк и океанариум. Но у меня пока беда со временем.

      – Что-то типа зоопарка… там есть лев – царь зверей, и прайд – его подчиненные.

      Вижу, тройня жутко заинтересовалась, глазки блестят, улыбки озаряют детские лица.

      Ну а чего?! Почти не обманула. Чуток пошутила, приукрасила. Это у меня уже профессиональная деформация мамочки – я заточена так, чтобы всегда заинтересовывать детей, мотивировать.

      Через пятнадцать минут стою вся из себя у дверей. На мне белый белый брючный костюм, туфельки на низком каблуке. При моем росте этих каблуков более чем достаточно. Прошли те времена, когда я носила стервозные шпильки.

      Майя и Миша строятся в шеренгу со мной.

      – Маша! – кричу в комнату. – Какого лешего? Хочешь дома остаться?

      Знаю, что не оставлю. Но ей не обязательно сообщать о своих намерениях и методах воспитания.

      – Не хочу быть одинаковой! – идет ко мне, вся зареванная в сорочке. – Юбку, жакет и колготки держит в руках. – Дядя в магазине сказал, что мы с сестрой – одинаковые!

      Мое лицо на секунду искажается. Быстро беру себя в руки. Я поклялась забыть о мистере Воронцове!

      Майя тяжело вздыхает, оправляя на себе такую же сиреневую юбку в складочку, темно-синий жакет. С трепетом подтягивает ярко-синие колготки.

      – Мария! Изысканная ты моя, – беру с полки расческу, достаю из сумки собственную дорогущую заколку Сваровски, попавшую ко мне из прошлой жизни.

      Майя