Жаркий Август. Книга вторая. Маргарита Дюжева

послать все подальше и одним жестом прекратить это безумие. Поставить жирную точку в своих мучениях. Знаю, что сейчас голова раскалывается от импульсов посылаемых зондом, но не могу просто подойти поддержать. Сейчас не до этого. Так что, давай, Тимур, держись.

      В дверь стучат и я, собрав остатки самообладания, сил, душевного равновесия, иду открывать.

      Первым делом вижу перед собой документы. По привычке внимательно читаю, слушая, как полицейский озвучивает цель их визита, и ненавязчиво оттирая меня в сторону, проходит внутрь дома.

      Скользит взглядом по обстановке, на долю секунды задерживаясь на каждом из присутствующих:

      – Где пристав, по вызову которого мы приехали?

      – В кабинете, – кивая головой через плечо, – с префектом разговаривает.

      Полицейские в недоумении смотрели на меня, ожидая пояснений, а я лишь развела руками. Понятия не имею, о чем там разговор, меня никто не приглашал в нем участвовать.

      Один из стражей порядка все-таки идет к кабинету и заглядывает внутрь, после чего возвращается обратно, и, кивнув остальным, встает в стороне.

      Мой дом сегодня напоминает поле боевых действий и проходной двор одновременно. Столько незнакомых и неприятных людей одновременно на такой небольшой территории – это перебор. У меня даже дышать нормально не получалось в этом аду.

      Марика мечется из стороны в сторону, раздраженно поглядывая на часы.

      Тим с Никитой сидят чуть поодаль. Лазарев ни на секунду от него не отходит, опасаясь необдуманных действий.

      Стражи порядка хмуро смотрят то на одного, то на другого, нервируя меня, да и всех остальных одним своим видом.

      В безмолвной неизвестности проходит еще несколько минут, после чего тишину гостиной разрывает звонкая трель телефона Власовой.

      Она раздраженно открыла маленькую сумочку, извлекла свой телефон и, глянув на экран, ответила:

      – Пап, мне сейчас некогда, давай попозже…

      Марика заткнулась, потому что с другой стороны трубки полился откровенный трехэтажный мат. Ее телефон был настроен так, что мы невольно услышали всю пламенную речь ее отца четко, разборчиво со всеми деталями.

      "Подруга" опешила, растерялась, и замерла посреди комнаты как статуя, пытаясь вставить хотя бы слово в поток ругани, обрушившийся на нее:

      – Пап…

      – Какого черта ты творишь? Совсем мозги атрофировались???

      – Пап, я не понимаю… ты чего? – мычит она, с каждой секундой краснея все больше и больше.

      – Да ты вообще ничего не понимаешь, безмозглая! На тебя сейчас разнарядка пришла за незаконное вторжение на частную территорию и попытку присвоения чужого имущества. Чужого раба! Тебе, ****, своих не хватает что ли?

      – Все законно, – начала было она, но безрезультатно.

      – Рот свой закрой! Сейчас только что звонил знакомый из следственного комитета, интересовался что происходит! Ладно, хоть предупредил! Вот бы сюрприз был, скрути они тебя на улице! В общем, домой, живо! Ты у меня и шага теперь не ступишь без