Тайная дочь от предателя. Мы тебя не простим!. Даша Литовская

Но именно тогда у него погиб близкий друг. Игорю было плохо безумно. И за поддержкой он почему-то пришел ко мне. Тогда я не смогла отказать. Сама, имея в этом мире всего пару-тройку близких людей, даже представить бы не могла, насколько было бы больно одного из них потерять.

      Так все и завязалось между нами тогда.

      Спустя время я предприняла еще одну нерешительную попытку закончить отягощающие меня отношения.

      Тогда Игоря уволили с хорошей работы. Он был разбит. Абсолютно и бесповоротно.

      Этот адов круг с тех пор вообще не заканчивался. Как только я набиралась смелости, чтобы разрубить узел больных отношений – что-то обязательно происходило…

      Я зажмуриваю глаза от собственной тупости.

      – Какая же ты идиотка, Александра Арсеньева, – еще раз ударяясь лбом о деревянную дверь, беззвучно произношу.

      А там, в дальней комнате, слышится рассерженный голос хозяина дома:

      – Сделайте же хоть что-нибудь! Почему она плачет?! У нее что-то болит?!

      Я вся сжимаюсь.

      Малышка от крика отца начинает плакать сильнее.

      Экономка что-то растерянно лепечет в ответ.

      И тогда, не выдержав больше, я берусь за ручку двери.

      Медленно поворачиваю ее, пропуская внутрь комнаты полоску мягкого света из коридора.

      Делаю один маленький нерешительный шаг. Понимаю из какой именно комнаты доносится плач.

      Судорожно дышу. Не исключено, что Роберт меня и правда в подвале в наручники закует, как только увидит, что я посмела выйти из комнаты.

      Но я все равно это делаю. Иду прямо на звук. Правильно тогда сказала женщина из полиции. Я полоумная, кажется.

      Сидела бы себе тихо. Ждала бы решения Роберта.

      Нет же. Поперлась ему прямо в лапы, чтобы еще больше усугубить ситуацию.

      Мягко аккуратно ступая по светлому дорогому паркету, остановилась возле приоткрытой двери. Заглянула внутрь комнаты.

      Одна половица подо мной жалобно скрипнула. Но столь громко, что голос Роберта перекрыла.

      В детской наступило молчание.

      Роберт стоит спиной к выходу. Перед ним экономка с Пуговкой на руках.

      Я сразу же впилась в малышку глазами. Маленькое, заплаканное и измученное личико кривилось. Губы обиженно подрагивали.

      – Пуговка, – прошептала я одними губами и попыталась улыбнуться малышке.

      Та выжидающе замолчала. Ее отец медленно обернулся и пронзил меня взглядом.

      Резко достиг двери и захлопнул ее прямо передо мной! Да с такой силой, что от порыва воздуха, у меня волосы вверх взметнулись!

      Как только захлопнулась дверь, с той стороны раздался еще более громкий, чем был до этого, плачь.

      Упрямо стиснула челюсть. Что за упертый болван?! Я же хотела помочь!

      Действуя на чертовом альтруизме, который меня однажды в могилу сведет, своенравно толкнула дверь вновь.

      Мы, как два упрямых барана, вонзили взгляды друг в друга.

      – Я просто постараюсь помочь! – процедила с нажимом.

      – Тебе жить надоело?! –