Тайная дочь от магната. Рождественская история. Даша Литовская

отмерла. Подорвалась. В один миг подбежала. Ухватила за плечи. Обняла крепко – крепко. Прижала к себе, принимаясь гладить по голове.

      – Ч-ч-ч…Манюнечка, милая ты моя. Любимая. Самая лучшая. Не плачь, моя девочка. Все хорошо. Я тут. Рядышком. Я с тобой.

      Ощутила, как мое тело пробивает крупная дрожь.

      Кто?! Кто мог сделать такое?! У нее ведь даже врага то ни единого нет!

      Утешала подругу я долго. Лишь спустя час, после двух кружек чая с ромашкой, и горсти валерьянки, она смогла говорить.

      – Отец опять проигрался… – голос как несмазанное колесо. Ножом по моему сердцу.

      Сдвинула брови, боясь отпустить ее трясущуюся ладонь.

      – Это он сделал? Хотел, чтоб ты денег дала?

      Помотала головой отрицательно.

      – Хуже, Юль. Хуже… Долг на этот раз крупный. У меня отродясь таких денег и не было.

      Не понимаю совсем ничего! Но Маруська продолжила, и все встало на место:

      – Играл с какими-то людьми очень серьезными. Не те собутыльники, которые обычно его нагревают. В этот раз все гораздо опаснее. Долг отдавать ему нечем. А эти люди на тормозах все не спустят. Давили, давили, а потом про меня от кого-то прознали. И про квартиру… Вот, в общем.

      Пришли сегодня. Рано. Часа в четыре утра. Я и понять ничего со сна не успела…

      Внутри меня все похолодело. Совсем не удивлюсь, если сам Машкин папаша дружкам про нее и сказал. Дочка с квартиркой. Ведь то, что жилье в ипотеку, честно тащимую Машкой, его не волнует.

      Даже предоставлять, какой ужас она только что пережила было страшно до жути. Плакать очень хотелось. Но я старалась держаться. Мои слезы Маруське сейчас не помогут.

      – И они…? – заругалась сама на себя из-за дрожащего голоса.

      – Ничего не сделали так-то… – безразлично пожала Машка плечами. – Вон, по роже пару раз съездили. Сказали, если через несколько дней долг за отца не отдам – снова придут. Уже не отделаюсь так просто, конечно.

      – А сумма…? Сумма большая.

      – Четыреста тысяч, – апатично отозвалась Маша.

      Я подскочила с дивана и принялась метаться по комнате.

      – Ну нет! Ну уж нет! Как он мог так с тобой поступить?! Вот ведь мерзавец!

      Отец Машки тот еще элемент. Да и не общаются они толком уже несколько лет. Машка все детство росла как беспризорница. В этом мы с ней похожи. Обе из неблагополучных семей.

      Только у ее отца хотя бы оправдание было. Мама Маруськи умерла, когда та еще малышкой была. Вот он и не смог с этим справиться. Как запил однажды, так больше ни разу и не просыхал.

      А моим родителям на меня в принципе было плевать. У них лишь от горючего глаз загорался. Поэтому в шестнадцать я сбежала из дома и поступила в универ на бюджет. В двадцать познакомилась с Ником, тут же выскочив за него. А они за все это время мне даже ни разу не позвонили.

      Но хоть в проблемы свои не вплетают, в отличие от Машкиного отца!

      – Да не нервничай ты, – подруге стало меня, наверное, жаль. Носилась по комнате как угорелая. – Сядь, – приказала. – Я обдумала уже все. Квартиру продам.