Не подарочки для полковника. Воронцовы. Регина Янтарная

Не могу больше.

      – Я давно тебе говорю, что пора выкинуть ее из нашей жизни. Жила же ты раньше без нее, и дальше проживешь.

      Смотрю на любимого мужчину и ненавижу сестру. Понимаю, хоть я Ванечку ни с кем не застала, мой мир уже не будет прежним. Злость на Виту ударяет кувалдой в солнечное сплетение. Холодная волна дрожи прокатывается по телу, застывает в глубине сознания. Она всё испортила. Я всегда буду подозревать любимого.

      Приезжаем домой, выгружаемся у дома. Иду прямиком к сестре:

      – Виталина, я хочу, чтобы ты сейчас же уехала из нашего дома и больше здесь не появлялась. Никогда!

      – Андреева, спятила? – вопрошает удивленно Клим. – Ты с сестрой разговариваешь.

      – Я не хочу общаться с человеком, который пытается разрушить мою семейную жизнь.

      – Мама дорогая! Он тебе совсем мозги промыл. Ты даже не можешь ходить с собственными глазами, носишь линзы, чтобы нравиться ему. Он сделал из тебя марионетку! Очнись, пока не поздно! – Виталина разворачивается и гордо уходит.

      Клим качает головой, следует за женой.

      ***

      Спустя год

      Муж занимается фрилансом, чего-то там продает в интернете. Живем на мои деньги.

      – Когда приедете? – интересуется Ваня, целуя Стефу в щеку.

      – Вечером, – собираемся с дочкой на день рождения к ее однокласснику.

      В гостях мне так скучно, что я оставляю дочь, обещаю вернуться к вечеру, сама возвращаюсь домой.

      Захожу в дом, поднимаюсь на второй этаж и столбенею, слыша крики:

      – Детка, кричи, захлебывайся в эмоциях! – хриплый голос мужа.

      Заглядываю в комнату.

      Он стоит в одних боксерах, стягивает зеленое платье с молодой девчонки. Разворачивает ее к себе спиной, хватает за бедра, заставляя наклониться вперед.

      Стою, не могу ни шелохнуться, ни закричать, ни остановить.

      Они доводят начатый акт до конца, а я по-прежнему стою и смотрю на молочные бедра незнакомки и яростные дикие движения мужа.

      Цепляюсь за косяк, чтобы сохранить остатки разума.

      Внезапно глубокий шок переходит в дикую истерику.

      И тут на меня обращают внимание.

      – Какого черта? Полина! – на меня орут так, будто это я виновата, что невовремя вернулась домой.

      – Перезвоню, – муж впихивает девчонке платье в руки, выталкивает ее голую из комнаты. Натягивает боксеры обратно.

      Вальяжной походкой подходит ко мне, берет за подбородок, впихивает мне в губы грубый французский поцелуй.

      Как только мой рот освобождается от грязного поцелуя, плюю Петрову в лицо.

      – Ненавижу! – бью кулаками в грудь, – убирайся! Ты мне противен.

      – Детка, – фамильярно обращается ко мне, – если хочешь, уходи сама, а я останусь. Это мой дом, где живет моя дочь. Тем более, ей нельзя оставаться с неблагонадежной матерью.

      – Что?.. – брови ползут на лоб. Мое лицо перекошено от гнева.

      – Злоупотребляющая мать – это всегда плохо. У меня уже и доказательства собраны. Так что я позабочусь о том, чтобы Стефанию оставили со мной, если будешь настаивать на разводе. А ты