Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!. Маргарита Дюжева

у Антона Дмитриевича как-то особо свирепо сверкнули. Наверное, он тоже негодовал, что у него где-то бродит настолько бездарный тезка.

      – Может, на самом он умный был, – предположил осторожно.

      – Неее, – я уверенно махнула рукой, – вот вы умный, работаете в такой хорошей фирме, людьми руководите, в компьютерах разбираетесь, а там вообще труба была. Два плюс два равно семь и «жы-шы» пиши через ы.

      – Надо же… – протянул задумчиво, и, откинувшись на спинку стула, продолжал внимательно меня слушать, а я довольная тем, что завладела его царским вниманием вещала дальше:

      – Даже боюсь представить, что с ним дальше стало.

      – Может, взялся за ум? Изменился? Нашел дело по душе?

      – Вряд ли. Скорее улицы где-нибудь метет.

      Снова глаза сверкнули.

      – Или вагоны разгружает. Или… – замялась, не зная, какую еще теорию выдвинуть.

      – Тележки в супермаркете возит? – он предложил свой вариант.

      – Да-да, – согласно закивала головой.

      Надо же, мужик меня с полуслова понимает! Мы с ним на одной волне! Это победа!

      – Вас-то он почему задевал? – поинтересовался Антон Дмитриевич, чуть склонив голову на бок.

      – Мне кажется, я ему просто не нравилась, – пренебрежительно повела плечами.

      – Да вы что? Разве такое может быть! По-моему, вы само очарование.

      – Спасибо, – смущенно зарделась. Он определенно мне нравился. Такой умный, такой галантный, просто чудо! Мечта, а не начальник. – он меня задевал при каждом удобном случае. Я, если честно, даже в школу из-за него ходить не хотела.

      – Ого, – приложил руку к груди и сочувственно на меня посмотрел.

      – Да, вот такой жуткий Антон Северный омрачал мои школьные годы. Но с вами-то мы поладим? – проникновенно в глаза ему заглянула.

      – Всенепременнейше, – Антон Дмитриевич улыбнулся так широко, что я его зубы мудрости увидела, – тем более после такого ужаса, перенесенного в школе…бедная, как только выдержала.

      – Ничего, справилась, – уверенно подняла к верху пятерню, – я ведь тоже не лыком шита. Отпор ему давала, чтобы не расслаблялся.

      – А он что?

      – А он сердился, бесился. Особенно, когда я тюленя показывала!

      – Тюленя? – голос начальника немного дрогнул.

      – Да. Я мастерски показываю тюленей. Хотите посмотреть?

      – Нет, спасибо.

      – Да ладно! Вам понравится! – убежденно показала ему большой палец, поднятый кверху. – Смотрите, как надо!

      – Не стоит, – начал было он, протестующе разводя руками, но я уже вошла в роль.

      Лапки к бокам приложила, изображая ласты, чуть в один бок нагнулась и издала пронзительное тюленье «ау, ау, ау», хлопая себя «ластой» по боку.

      Тюлень – это мой коронный номер, весь класс ухохатывался, когда я его показывала.

      Антон Дмитриевич ничего не сказал и не засмеялся, только непонятно исподлобья посмотрел. Что, разве не смешно? Тюлень – это всегда смешно! Смейся, давай!

      Тут в голове словно щелкнуло и голос раздался «молчи, дура, молчи». Как-то не по