Сказочник. Олли Серж

тёр сам спонсор лагеря приехал. Про него столько слухов ходит. Что у него настоящий дворец, а не дом. И что никто не знает, где он находится!

      – Так если никто не знает, где он, – замечаю резонно, – это значит, никто его и не видел.

      – Нет, нет! – с жаром машет ладошками подруга. – Девочки говорят, что он после каждой смены одну вожатую забирает. Завязывает глаза, присылает крутую тачку. Вино, ужин – все красиво. Трахает всю ночь так, что уши в трубочку сворачиваются, а потом крутые подарки дарит. Правда, отношения не заводит, и больше работать те девчонки сюда не приезжают.

      – Звучит отвратительно, – я морщусь. – И проституцией попахивает. К тому же, ты знаешь, как я отношусь к местным… – передергивает мои плечи.

      – Я тебя понимаю, – с сочувствием в голосе, обнимает меня подруга, – ты вообще молодец, что смогла преодолеть страх и приехать сюда ещё раз. Я бы не смогла…

      – Не будем об этом, – я уверенно пресекаю ее сочувственный поток речи. – И тебе я не советую знакомиться с мужчиной ради одноразового секса.

      – Ты просто его не видела, – подкатывает глаза Надя. – Чистый секс, ходячий тестостерон! А какие у него руки… – мечтательно. – Мне кажется, что он и навесу может тра…

      – Надя! – строго прерываю ее я. – Избавь меня от подробностей…

      – Ладно, – чмокает она меня в нос, – я пойду возле него покручусь. А ты раздашь детям сок с булками?

      – Раздам, – вздыхаю и встаю на ноги.

      Иду к своему отряду малышей, которые уже окружили воспитательницу, как голодные птенцы и ждут свои порции.

      – Ну наконец-то, хоть одна появилась, – всовывает мне в руки короб Елена Степановна. – Давай включайся.

      Раздаю детям сок и достаю из кармана телефон, снова пытаясь поймать сеть.

      Графа антенны упорно горит буквой «Е». Ухмыляюсь.

      Годы идут, а чтобы отсюда позвонить, по прежнему нужно забраться на холм или сарай.

      Убедившись, что все дети поедают паёк, усевшись в кружок вокруг воспитателя, ухожу чуть поглубже в пролесок и взбегаю на небольшой земляной холм.

      Пламя костра выглядит отсюда особенно красивым. Красные, оранжевые блики рассекают лесные сумерки. Минут через тридцать уже будем сворачиваться, завтра у детей уже отъезд.

      Так! Вспоминаю про то, что так и не дозвонилась до водителя такси, чтобы вывезти вещи, и поднимаю телефон повыше.

      Делаю несколько шагов назад, и неожиданно моя правая нога соскальзывает по камню, а я, теряя равновесие, понимаю, что сейчас просто рухну и полечу с горки кубарем.

      – Осторожнее, – выдыхает хриплый голос у меня над ухом, а талию подхватывают чьи-то мужские руки.

      – Ааа! – я вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь вырваться из этих рук.

      Выворачиваюсь и все-таки падаю на попу, хватаясь за лодыжку.

      – Вы кто? – сдуваю с лица прядь волос и и поднимаю глаза на мужчину в чёрной кожаной куртке.

      Лицо его рассмотреть не получается, зато в глазах прекрасно отражается пламя костра и делает его взгляд просто демоническим.

      – Мне кажется, только вы одна не в курсе, кто я, – говорит он немного сиплым, как будто простудным голосом. – Не бойтесь и встаньте с земли. Уже холодно.

      – А, – хмыкаю я и поднимаюсь на ноги, проверяя степень ушиба. – Вы тот самый великий и ужасный, который есть, но на самом деле нет?

      – Очень точно сказано,  – задумчиво отзывается мужчина.

      – Вот черт! – вскрикиваю я и прикусываю губу, делая шаг.

      Похоже, что растяжение. Хорошо, что в конце смены, а иначе пришлось бы брать больничный и терять зарплату.

      Мне хочется на кого-то позлиться за свою боль и я снова вскидываю глаза на мужчину. Он стоит и, сложив руки на груди, просто разглядывает мои мучения. Сноб! Вот сейчас реально мог бы и помочь!

      – Что вы здесь делали одна и в темноте, – неожиданно серьезно спрашивает он. – Зачем ушли от костра?

      – Позвонить, конечно, – жму плечами. – Все знают про этот холм.

      – Дозвонились? – продолжает допрос мужчина.

      – Нет, – отвечаю раздраженно. – Придётся детей отвезти и возвращаться  что-то решать.

      – Вы любите детей? – задаёт он следующий вопрос.

      – Конечно, – иронично фыркаю. – Или Вы считаете, что можно с ними круглосуточно зажигать двадцать один день без любви?

      – Я хорошо плачу, – напоминает спонсор лагеря.

      – Да, – соглашаюсь. – Вы действительно платите больше всех, но в действительности деньги – это всего-лишь бонус. Только на зарплате рядом с этой оравой мелких террористов не выжить! – развожу руками.

      – Вы были здесь раньше?

      От вопроса меня прошибает холодным потом.

      – С чего вы решили? – отвечаю настороженно.

      – С того, что обычно работать вожатыми в лагерь приезжают те, кто бывал в них ребёнком, – отвечает он спокойно, как будто больше ничего действительно