Недотрога. Яна Невинная

мотыльков пламя.

      Приняв соблазнительные позы, девушки помахали Максиму, но он не обратил на них внимания, начав свой поход от стола к столу. Мне пришлось семенить следом и пытаться запоминать, кто есть кто.

      Партнеры, консультанты, финансовые работники… какой-то именитый шеф-повар, представитель клининговой фирмы… Голова кружилась от обилия имен, и я с трудом запоминала присутствующих. Наконец мы столкнулись с беременной Алиной, они с Суворовым тепло расцеловались, и он коротко представил меня:

      – Таисия, скрипачка. Я тебе о ней рассказывал.

      Пробежавшись по мне заинтересованным взглядом с макушки до пят, Алина, к ее чести, не изменилась в лице, а попросту улыбнулась и даже пошутила:

      – А я Алина. Дизайнер этого злачного заведения и по совместительству жена одного из демонов «Инферно».

      – Если Саранский – демон, то ты –демоница, а внутри тебя растет маленький демоненок, – рассмеялся Максим.

      – Он и правда демоненок, толкается за троих.

      Шутливые подначивания в таком духе продолжались некоторое время, а я чувствовала себя лишней, вынужденная слушать беседу давно знакомых людей с упоминанием неизвестных мне личностей и фактов.

      Долго я еще буду ходить приклеенная к Суворову? Не терпелось присоединиться к родной среде, к музыкантам. Тем более на сцене я с удивлением обнаружила представителей своей консерватории, учащихся старших курсов. Мы с ними не общались, только изредка пересекались на отчетных концертах или в буфете, но их присутствие придало мне уверенности.

      Значит, в этот клуб действительно приглашены музыканты и всё серьезно, по-деловому, а не то, что я себе напридумывала. С души словно упал тяжелый камень, и стало даже легче дышать.

      Теперь я верила в благородные намерения Максима, и не терпелось отплатить ему качественной работой за доброту. Я уже нарисовала себе счастливое будущее. И в первую очередь я видела маму на свободе.

      Оживленные голоса ворвались в мои мысли. На сцене ругались так отчаянно, что Алина с Максимом прервали разговор и поспешили туда.

      – Что происходит? Семёнова, я тебя спрашиваю? Что с тобой такое сегодня? Не выспалась или забыла, как двигать смычком? Ты что, бревно пилишь?! – орало во всё горло пухлое недоразумение в красном жилете и белой рубашке с бабочкой. От натуги он даже приседал, а жидкие волосенки топорщились во все стороны.

      Измученные очевидно долгой и тяжелой репетицией, музыканты волком смотрели на него. Я насчитала десятерых, трое девушек были мне знакомы, как и двое парней. Остальных я никогда не встречала. Обруганная Семёнова Светлана, четверокурсница-альтистка, уныло смотрела в пол. От сцены веяло откровенно удручающей атмосферой.

      – Что-то не так, Альберт Романович? – деловым тоном поинтересовался Максим, скрестив руки на груди и смотря на пожилого коротышку сверху вниз.

      – А, Максим Николаевич, – залебезил пухлый, потирая ручонки с пальцами-сосисками и заискивающе заглядывая в глаза боссу. – Здравствуйте,