Яма. Елена Тодорова

ему очень срочно приспичит. Бывало, бухали толпой, Наташка и еще две девчонки, Нина и Дашка, падали на хвост, ну и, как водится, развезло, потянуло на плотскую любовь, а Смирнова под рукой. В остальное время она его не интересовала.

      Серегу, в принципе, никто не интересовал в традиционном смысле этого слова. Чаще всего именно под воздействием алкоголя возникало зверское сексуальное возбуждение. Тр*хаться, в силу какого-то дурного чувства нетерпеливости, хотелось сию секунду.

      Случалось, что на следующий день Град свою «ночную подругу» не узнавал. Не здороваясь, проходил мимо, чем заработал репутацию бездушного мерзавца. Хоть это и являлось очень близко к правде, все же поступал он подобным образом не намеренно.

      – Глянь, – со смехом проговорил Карп, указывая рукой через зал. – Какая у Быка рожа потухшая. Дашка снова за что-то его песочит.

      Проследив в нужном направлении, Сергей напоролся взглядом на уже знакомую ситуацию. Лицо и губы девушки двигались, выражая крайнее недовольство, в то время как Быков, втянув голову в плечи, пытался ей что-то возражать в свое оправдание.

      – Ты эту рыжую знаешь? – спросил у Макса, пренебрегая непрущей его темой.

      – Какую? А-а… Так это ж Мореходова с нашего потока. Ты, блин, что, ее раньше не видел?

      – Не видел.

      – Ты даешь, Град, – протянул недоверчиво. – Три года проучились на одной специальности. В прошлом году у нас физ-ра вместе с их группой проходила. Она всегда бежала последней, и с ней еще такая тощая шпала с вечно недовольной мордой…

      Серега глянул на него, как на ненормального.

      – Ты мне еще цвет ее треников скажи, я точно вспомню.

      – Ладно, – миролюбиво усмехнулся Карп. – Идем, познакомлю.

      – Я сам.

      Не то, чтобы Градский противился посредничеству и сватовству. Когда «уже горит», его не особо волновали зрители, посредники и всякие случайные свидетели. Но в тот момент ему требовался еще алкоголь. Не переносил, когда вот так вот резко посреди вечера отпускало. Накатывала какая-то странная тошнота. Муторная и гнетущая.

      – Град… – заныла Смирнова. – Мне душно.

      – Так выйди на улицу.

      – А ты?

      – А я только оттуда пришел.

      – Народу сегодня много, мне одной страшно.

      – Возьми с собой Нинку. Видела ее новую стрижку? Она на любого нагонит страху до заикания.

      Искал глазами стол с выпивкой.

      – Серега… – дуя губы, не унималась Смирнова. – Я с тобой хочу.

      – Со мной сейчас нельзя. Почти трезв, надо догнаться.

      А сразу после этого диалога…

      Десятки одинаковых фраз крутились у Градского в голове, в попытках объяснить себе, как же все началось. И ничего из сформированного не отражало действительности. События развивались вроде бы в реальном времени, просто накладывалось одно на другое, громоздилось, множилось, и, в конце концов, приняло экстраординарные объемы.

      Сокурсница Градского, Алина Кузнецова, на пару с другой Кузнецовой