Собственность Дамира. Юлия Крынская

входит Ризван и наблюдает за мной.

      Поглядываю на круглые настенные часы с логотипом строительной компании, где мама задержалась чуть дольше обычного.

      – Всем поровну. – Раскладываю макароны по тарелкам, ломаю котлету на три части.

      Димка громко сглатывает, и я кладу свой кусок ему. Довольный, он забирается на табуретку, встаёт на колени и заливает две тарелки кетчупом. В кухню входит мать, и дети тут же убегают. Отношу им тарелки в комнату и возвращаюсь.

      – Садитесь, Ризван, – мать заправляет за ухо белокурую прядь и поправляет свою необъятную грудь. – Может, для начала по пятьдесят?

      – Я к тебе не пить пришёл.

      Захватив тарелку, смываюсь из кухни. Задумчиво поглощаю макароны, разглядывая носки колготок. Снова на пальце стрелка пошла. Зашивать уже некогда, надо хотя бы лаком её остановить. За спиной скрипит дверь. Уже знаю, кто это. Мамин кредитор, или кто он там, похоже, решил со мной подружиться.

      – Ты во сколько домой вернёшься?

      – Часа в три-четыре. – Ставлю тарелку на трюмо и смотрю на Ризвана в зеркало.

      – Дня?

      – Ночи.

      – И ты не боишься так поздно ходить? – Ризван смахивает невидимую пылинку с моего плеча. Вздрагиваю от его прикосновения.

      – Привыкла уже. Всего три остановки, – съёживаюсь на стуле. Мне неприятно, что Ризван снова рассматривает меня, как отбивную в магазине.

      – Это тебе на такси, – он достаёт из заднего кармана портмоне и кладёт передо мной триста рублей.

      – Я не возьму, – вскакиваю со стула.

      – Возьмёшь, – Ризван пихает мне деньги в карман рубашки. – И вообще. Такая красивая девочка не должна мыть полы.

      Хочу вытащить деньги, но тут в комнату входит мать:

      – Что здесь делаете? – она с неприязнью смотрит на меня.

      – Почему твоя дочь ходит одна по ночам? – поворачивается к ней Ризван.

      – Так, может, не одна, – глупо хихикает она. – Я у неё под подолом не проверяла.

      – Тебе восемнадцать есть? – Ризван снова скользит взглядом по моему телу.

      – Есть.

      – Хорошо, – кивает он. – Пойдём, Клава.

      Бабушка назвала мать в честь актрисы Клаудии Кардинале. Хотела, чтобы мать пошла в театральный, но, по выражению бабушки, она пошла по наклонной. Похоронили бабулю в прошлом году. Хорошо, у неё кое-какие накопления остались. Но мать деньги спускает молниеносно. А теперь, похоже, влипла в историю, и мы скоро останемся на улице.

      Собираю тарелки по квартире и споласкиваю их на кухне. Вздрагиваю от звонка в дверь. В прихожую вваливаются три незнакомых мужика лет по сорок. Мать испуганно отступает к ванной. В комнате уже не укрыться, да и мне пора выходить. Ступаю осторожно в коридор. Мужчины замолкают.

      – Ярослава. Хороша, не правда ли? – Ризван и его знакомые рассматривают меня, как лот на аукционе.

      – Восемнадцать есть? – берёт быка за рога один из гостей. Не глаза у этой братии, а рентген-аппарат.

      – Есть, – масляно улыбается Ризван.

      ***

      Машина