Ты – всё. Елена Тодорова

сердцебиением.

      Столько лет прошло, а меня по-прежнему бомбило от нее, словно перекачанного гормонами подростка.

      Она была другой. В общем стиле, движениях, умении держаться.

      И она была все той же. В мелких деталях и мимолетных знаках, которые я так жадно ловил.

      Бесился и не мог ею насытиться. По кругу. Без права на надежду.

      А потом от того же Илюхи узнал, что она развелась.

      «Это какая-то шутка? Игра? Ты подстроил все специально? Издеваешься надо мной?»

      Подстроил специально.

      А вот с какой целью? На этот вопрос точного ответа нет. Сам понять не в силах, чем, блядь, руководствовался, когда проворачивал всю эту аферу с трудоустройством Ю.

      Ю… Пора прекратить ее так называть. Даже мысленно.

      Моя Ю была стеснительной и робкой. Она боялась смотреть в глаза. Смущалась, когда говорил с ней. Стыдилась своих эмоций. Дрожала от любого физического контакта. Во время поцелуев так трепетала, что буквально тряслась. Возбуждаясь, едва не теряла сознание. Когда трахал, топила в своем блаженстве, превознося до небес. К слову, ни до нее, ни после я больше там не был. Хаха.

      Годы спустя не знаю, нравится ли мне то, что я вижу, глядя на Ю сейчас. Изменения в ней приводят меня в ярость. И в этой ярости столько всего, что удержать за грудиной сложно.

      Подспудное беспокойство, одуряющая боль, дикое отторжение и агрессивный протест.

      И вместе с тем… Эта новая Ю вызывает лютое возбуждение.

      Смотрю на нее, и хочется припомнить то, в чем когда-то в угоду своему статусу хорошей девочки обвинила.

      Считаешь, насиловал? Ни хрена ты еще не знаешь, Ю.

      Издеваться над ней цели нет. От этого легче не станет.

      Но мне определенно интересно, как бы эта новая Ю реагировала на мои похотливые ласки сейчас? Краснеть, как я вижу, еще способна. Дрожала бы так же сильно?

      Разговаривая с ней, давлю умышленно. По ходу дела расчетливо прощупываю, та ли она, за кого себя теперь выдает? Реально избавилась от всех своих слабостей? Или, может быть, научилась играть определенную роль?

      В прошлом у Филатовой прослеживалась четкая позиция. Позиция уязвимого и зависимого человека, который нуждается как в защите, так и в том, чтобы кто-то курировал ее жизнь. Именно поэтому в школе она была с Усмановым, в универе – со мной, а едва я уехал – с новым мужиком.

      И вот я помещаю Юнию в стрессовую среду. С какой целью? Считаю минуты до того, как она начнет заискивать, чтобы получить рядом со мной психологически необходимый ей оплот безопасности.

      Дождусь ли?

      Дам ей пару недель, чтобы расправила полностью крылья. И приступим.

      – Это правда? – стартует Илюха, едва захожу вечером в гараж. Бросив шлем на замасленный стол, взбудораженно валит в мою сторону. – Ты в натуре взял на работу эту хтонь?

      – Реально? Ты долбанулся, Ян? – подключается Егор.

      Мы давно вышли из того возраста, когда могли подраться. Мне двадцать четыре, Илье – двадцать,