Первая жена. Диана Рымарь

Даже высшее экономическое образование получил. Правда, отучился на заочном, но кого ебут эти детали?

      Короче, лично мне жизнь ничего не подносила на блюдечке с голубой каемочкой. Почему я должен поступать по-другому?

      А все-таки совесть ест.

      Если бы Майя как-то по-другому ко мне подошла, по-человечески попросила, а не вылила на меня вот это вот все…

      Додумать мысль не успеваю.

      Когда мы спускаемся, в зал ресторана начинают прибывать гости.

      Их много, в сумме, если вспомнить список гостей, наберется около пятидесяти человек. Инесса умудрилась пригласить всех, с кем мы хоть раз обедали или ужинали за треклятый год.

      Я здороваюсь с людьми, потихоньку отвлекаюсь от недавних событий.

      И вдруг чувствую, как острый локоть Инессы пихает меня под ребро.

      Она наклоняется и злобно шипит мне на ухо:

      – Что здесь делает твоя бывшая, Артем?

      Я резко поворачиваюсь в сторону, куда она смотрит.

      И вправду вижу Майю. Она забирает микрофон у ведущего.

      Глава 4. Уродливая сторона его души

      Артем

      Я не верю тому, что вижу.

      Майя действительно собирается это сделать?

      Очень решительно выходит на небольшую сцену, откуда еще недавно что-то вещал ведущий торжества.

      Надо же, микрофон ко рту подносит, ищет меня взглядом. Не успокаивается, пока не находит.

      Конечно, шоу ведь для меня.

      А потом я слышу ее робкий голос:

      – Если по-другому до тебя не достучаться… Я сделаю, как ты хочешь, Артем.

      Она говорит это и замирает, будто решается на последний шаг. Но я даю десять из десяти, что передо мной сейчас разыгрывается спектакль.

      Ни хрена Майя не сделает.

      Не станет унижаться перед десятками людей, пусть она здесь никого не знает. Эта девчонка не того склада характера.

      Меня вот унизила легко, буквально выпотрошила своей изменой и последующим поведением.

      А чтоб самой признать, что накосячила… Ни за что, ведь до последнего отпиралась, даже когда все доказательства были налицо.

      Гордая птичка-королек.

      Что ж, посмотрим, что ты придумала, на что надеешься. Думаешь, пожалею тебя, да? Скажу: «Ой не надо извиняться, милая, я тебе так все дам, принесу на блюдечке с голубой каемочкой». Три миллиона тебе надо? Пф-ф, легко. Прям щас.

      Проявлю широту души, треклятую доброту…

      Вот только нет во мне никакой доброты. Была, да вся вышла, по крайней мере по отношению к первой жене.

      Я салютую ей – мол, давай, милая, продолжай, раз начала.

      Складываю руки на груди, всем своим видом показываю, что внимательно слушаю.

      Предвкушаю момент позорного бегства Майи со сцены. Потому что никакой нормальный человек не станет на аудиторию из нескольких десятков людей признаваться во всем том, в чем я велел ей признаться. Унижаться, просить прощения.

      Даже ради трех миллионов.

      Я бы ни за какие деньги не стал. Она берет меня на понт, не более.

      И тут Майя выдает:

      – Я