Первая жена. Диана Рымарь

захлебывается объяснениями:

      – Ладно, на втором скрининге, может и не видели аномалий, но на третьем должны были! Они должны были еще на этапе беременности увидеть, что у нее с сердцем не так! И в первые месяцы, когда ходила к педиатру. Но мне ничего не говорили про ее проблемы с сердцем. Оно все потом вскрылось… А я еще деньги им всем совала, и узистке и другим. Я ненавижу наших врачей…

      Слушаю это и обалдеваю от качественно новой информации.

      Когда Майя ходила беременной, у плода были образцовые показатели. Я сам следил, регулярно расспрашивал Майю, что и как. И потом… Впрочем, пресловутого «потом» у нас с женой так и не случилось.

      – Что за бред, Майя? – я хмурю брови. – Разве такое может быть?

      – Не бред! – она смеется сквозь слезы. – Я состою в группе мамочек, которые воспитывают детей-сердечников, разных историй наслушалась. В поликлинике ставят нормальные значения, чтобы не нести ответственность и не портить общие показатели. Типа у нас все в порядке, а если у вас проблемы, решайте их где-то в другом месте… У меня не у единственной ровно такая же история!

      В ее голосе столько гнева, столько скрытой боли, что поневоле проникаюсь.

      – Если бы я с самого начала знала, может по-другому все было бы! – стонет Майя. – Я бы с самого рождения была к ней более внимательна, я бы как-то предусмотрела, я бы…

      Ее голос срывается, она закрывает лицо руками.

      А я сжимаю кулаки.

      Гандоны… Равнодушные гандоны…

      Есть, конечно, нормальные, ответственные. Но есть и такие вот гандоны.

      – Это все так тяжело, Артем!

      Когда Майя снова начинает плакать, моя нервная система попросту не выдерживает. Я тянусь к ней, сгребаю в объятия, начинаю шептать какую-то ересь по типу:

      – Успокойся, пожалуйста, все наладится, вот увидишь.

      А сам изнутри аж вибрирую от ее непосредственной близости. Пусть плачущая, но она со мной, совсем рядом, вплотную.

      Сам не понимаю, как начинаю целовать ее лицо.

      Сначала лоб, потом глаза, мокрые щеки, нос…

      Сладкие-сладкие губы.

      Втягиваю их в рот, с удовольствием просовываю между них язык. Приятно до дрожи, и голову кружит. И все проблемы из памяти стираются на раз.

      Я долго ее целую, несколько минут так уж точно. И так мне кайфово, что даже не сразу понимаю, что дева изволит общаться.

      Ее голос еле прорывается через пелену моего удовольствия.

      – Что ты делаешь? – спрашивает Майя.

      – Успокоить тебя пытаюсь…

      А что? Не соврал даже.

      – Вот так? – Майя отстраняет от меня лицо.

      – По-другому не умею, прости, – пожимаю плечами.

      – Ты же женат! – охает она.

      Женат, факт. Но только на бумаге. И еще вчера Майю это не особенно волновало. Не то чтобы я дал ей возможность из-за этого переживать…

      – Из-за твоих выкрутасов в ресторане жена вчера от меня ушла, – говорю как есть.

      – Из-за моих? – Майя хлопает ресницами.

      Получается невинно так… Невинный, удивленный взгляд. Типа это не она вчера вытрепала