Писательница в бегах. Юлия Крынская

как плети и никогда уже не станут прежними. Лишь бы меня не разорвало, остальное переживу. Вот только вода, льёт и льёт с неба. Рывок, и Павел падает рядом со мной.

      – Детка, что же ты… как я…?

      Он встаёт на колени, с ужасом глядит на моё распростёртое тело. Бросается распутывать мне ноги. Хватает в охапку, и мы валимся под дерево.

      – Лилиан, – бормочет он, пытаясь хоть чуточку согреть меня. – Я болван, прости меня.

      Склоняю голову Павлу на плечо и закрываю глаза. Сейчас, когда он рядом, мою душу посреди стихии окутывает покой. Теперь всё будет хорошо. Сейчас мы доберёмся до берега и вернёмся на яхту.

      – Павел, как твоя нога? Ты можешь идти? – неохотно выбираюсь из тёплых объятий.

      – А ты, оказывается, можешь быть заботливой, если захочешь, – улыбается он, – Давай попробуем.

      – Только верни мне рубашку.

      – Голенькой тебе идёт! – Павел не без труда развязывает узел, и мы натягиваем на себя мокрую одежду.

      Соорудив посох для Павла, идём на шум океана. Он безошибочно выводит нас на берег. В ужасе хватаюсь за голову. Волны с огромной высоты обрушиваются на песок, но самое страшное – ни лодки, ни красавицы яхты не видно на горизонте.

      – Павел, может, это другой берег? – с надеждой кричу я.

      Шторм грохочет, беснуется океан, сверкают молнии – небо нас проклинает.

      – Нет, – Павел качает головой, вглядываясь в даль, – похоже, мы с тобой останемся на этом берегу надолго.

      – Не-ет, – со стоном падаю на песок, и так долго сдерживаемые слёзы вырываются наружу.

      Павел встаёт на одно колено возле меня:

      – Некогда плакать, малышка, нам нужно где-то укрыться.

      Размазываю тушь кулаками по лицу и с трудом поднимаюсь.

      – Пойдём туда, – Павел кивает в сторону скалы, омываемой ливневыми потоками.

      – Не дойду, – всхлипываю я.

      – Тут меньше километра, добредём потихоньку.

      Мы идём вдоль леса, опасаясь близко подходить к разбушевавшемуся океану. Павел хромает, а я валюсь с ног от просто безумно устала. Высокие своды пещеры в скале, обросшие мхом, кажутся сейчас пятизвёздочной гостиницей. Обходим её в поисках других обитателей – «дом» свободен.

      – Выпей. — Надо согреться, – Павел протягивает мне флягу, – но костра сейчас не развести.

      Я делаю большой глоток и обжигаю нёбо. Павел стягивает с меня рубаху и, плеснув коньяка себе на руку, растирает мне грудь и спину.

      – Неужели яхта пошла ко дну? – тепло, растекаясь по телу, возвращает мне дар речи. – Нужно завтра обследовать остров, вдруг волны выбросили её на берег.

      – Шансы невелики, – вздыхает Павел. – Склоняюсь к мысли, что её сорвало с якоря и унесло в океан.

      – А мы спаслись бы от такого шторма, если бы остались на борту? – съёживаюсь от ужаса, представив, как нас швыряет по волнам.

      – Пути Господни неисповедимы, детка, – Павел забинтовывает себе ногу. – Мы живы, и это главное. Возможно, испытание послано нам свыше. Что рассуждать о том, что могло бы быть, нужно думать, что теперь делать.

      Ложусь