( Не) Установленное отцовство. Юлия Крынская

Алекса. После первой рюмки прихожу в себя и становлюсь смелее.

      Алекс наливает мне вторую:

      – Купить дом и ждать неизвестно чего. Звучит как план. Провальный, но тем не менее. Вздрогнули!

      Выпиваю и снова ем из рук Алекса.

      – Мы ушли от темы, – напоминаю ему.

      – Да, прости! И что там господин Правдин? Выгнал тебя в шею?

      Кровь ударяет в голову, кончики ушей сейчас превратятся в пепел и отвалятся.

      – Алекс!

      – Что «Алекс»? Мой братец даже не удосужился встретиться с тобой лично. Думаешь, его папаша не рассказал Артуру в красках, как мы живём? Это для меня ты любимая женщина, а в понимании Виктора – бандитская подстилка и ничего более.

      Мне нечем крыть. Я всё себе придумала.

      – Ещё не ходила к нему, боюсь… Боюсь, что ты прав.

      – Ну и в рот ему потные ноги, малыш! Заживём с тобой, как в сказке! – Алекс подливает мне водки. – Выпей и успокойся.

      Послушно опрокидываю рюмку и открываю рот. Алекс улыбается и кладёт мне на язык кусочек ветчины. Голова кружится, и говорить о Правдиных больше не хочется. На сцене девчонки выделываются под «стрип».

      – Неуклюжие коровы. – Настроение хуже некуда.

      – Точно, – кивает Алекс и, хитро улыбнувшись, спрашивает: – Подруга твоя, Юля, как поживает?

      Во мне неожиданно вспыхивает ревность:

      – А чего ты вдруг её вспомнил?

      – Танцевала она классно. Ничего не могу сказать. Курнул тогда и снесло башню от её выкрутасов. На такие танцы у мёртвого встанет.

      – А я не хуже танцую, – с вызовом смотрю на Алекса.

      – Да ладно! – оживляется он и кивает в сторону сцены. – Покажи этим малолеткам класс.

      – Легко!

      – Сейчас договорюсь. Пойдём.

      Сама не знаю как, но спустя пару минут оказываюсь на сцене. Софиты слепят, напоминая о моих выступлениях на театральных подмостках. Растворяюсь в музыке и, ещё не доходя до пилона, срываю аплодисменты растяжкой и пируэтами. Запрыгиваю на пилон. Какая это обалденная вещь! Алекс стоит у самой сцены, его глаза блестят. В водолазке жарко, и я сдёргиваю её. Толпа восторженно вопит, Но я танцую лишь для Алекса, впервые в жизни приревновав его к другой женщине. Музыка заканчивается. Подхватив водолазку, спрыгиваю в его объятия.

      – Вот это адреналин! – целую Алекса в щёку, смущаясь устремлённых на меня голодных взглядов раскрасневшихся, точно в бане, мужиков.

      – Ты обалденно танцуешь! – Алекс помогает мне одеться. – Народ просто слюнями изошёл.

      Мы возвращаемся на место. Официант приносит горячее и ещё графин водки:

      – Управляющий просил передать, что это всё за счёт заведения.

      – Мило, – Алекс, подмигивает мне. – Но передай хозяину, что я ещё в состоянии заплатить за ужин. Это был просто мастер-класс для ваших пигалиц.

      Официант уходит, а я обмахиваюсь льняной салфеткой, приходя в себя. Алекс с аппетитом впивается в сочную мякоть баранины и стонет:

      – Это божественно! Ты только попробуй!

      Отрезаю кусочек и отправляю в рот:

      – О! Прямо тает, – киваю я.

      – Может,