Первая леди для Президента. Ульяна Соболева

загадочно и презрительно. И я чувствую себя рядом с ней, как та второсортная актрисулька чувствовала себя рядом с Джулией, когда та играла на сцене.

      Ну вот и хорошо. Вот и прекрасно.

      Я снова надела свои туфли, натянула пальто.

      – Тапки поставьте обратно в шкафчик!

      Глава 2

      Я смотрела на грозовые тучи, сбившиеся в темно-сизые обрывки грязной ваты, нависшей над старыми домами. Казалось, небеса вот-вот рухнут на землю. Мои давно уже рухнули, и я не знаю, какими правдами или неправдами держусь, как выживаю. Мне уже не верилось, что когда-то я была счастлива, улыбалась, смотрела на небо и испытывала какие-либо эмоции кроме вот этих мрачно-давящих жутких ощущений, что меня разрывает на куски.

      (с) Черные вороны 8. На дне. Ульяна Соболева

      – Здравствуйте, это я.

      Голос звучит хрипловато, дрожит так, что мне самой трудно дышать. Потому что боюсь, что повесит трубку, заблокирует меня, пошлет подальше. Страшно, потому что он моя единственная надежда, и понимание, что сейчас все зависит только от одного его слова, заставляет дрожать от страха. Просто вот так быть в волоске от собственного апокалипсиса и сходить с ума в ожидании. И мне кажется, прошло не полгода, а целая вечность… я не видела моего Айсберга целое столетие, и за это время я медленно угасала, медленно превращалась в жалкое подобие себя самой. Как же это невыносимо – быть с ним, но еще более невыносимо – быть без него.

      – И? – у Гройсмана твердый голос с командными и очень властными нотками, и я уже перестаю верить самой себе, что когда-то этот человек был каким-то испуганным дворецким, казался мне противным и жалким стариком. Как же я тогда ошибалась…Как же гениально он играл свою роль, и теперь я понимаю, почему его выбрал Петр – Гройсман сильная, несгибаемая и выдающаяся личность. И если я сейчас не буду убедительной, у меня ничего не получится. Я могу остаться ни с чем.

      – Почему ты сюда звонишь? Разве мы с тобой не попрощались навечно?

      – Я хочу знать. Я не уеду отсюда. Я выйду на дорогу, я пойду к журналистам… я лягу под поезд. Я просто так не сдамся. Где ОН?

      – Оставайся там, где стоишь, за тобой приедут.

      И отключился. Оглянулась по сторонам. То, что за мной следят, уже понятно. Но зачем я им? До сих пор нужна? Откуда он знает, где я? Как он верно сказал – мы же попрощались. И какое-то адское облегчение – он мне поверил. Наверное, потому что я, и правда, дошла до того, что могла бы все это совершить, в безумном желании найти ответы на свои вопросы. В адском желании увидеть Петра хотя бы один раз.

      Я прижала руки к груди. Замирая и слушая, как стучит собственное сердце где-то в горле. Посмотрела на сотовый – пришла смска от Ларисы Николаевны – у них все хорошо. Защемило внутри нежностью. Она мне, и правда, очень близка, ближе кого бы то ни было. Почти как мама. ЕЕ защита и любовь греют душу только от понимания, что ты кому-то нужен и кто-то с волнением спрашивает «как ты?». И, наверное, это самое сильное, самое преданное проявление любви – вот это простое словосочетание, в котором вложено все тепло человеческого сердца. Не долгие беседы по душам, не беспрерывные