Мой босс. ( Не)дура для Тимура. Юлия Крынская

стискиваю пальцами упругие бёдра, поднимаю подол платья. Знаю, под ним нет белья. Сердце шарашит по рёбрам. По телу пробегает сладкая дрожь.

      – Маленькая моя девочка, – бормочу хрипло, настойчиво тяну платье вверх, но оно не поддаётся. Нащупываю на спине молнию, расстёгиваю рывками. Глаша, вздрогнув, шумно выдыхает. Меня заводит ещё больше понимание, что кожа этой девочки покрывается мурашками от моих прикосновений.

      – Не порви, – шепчет Глаша. Она испугана моим напором и напряжена как струна. Румянец ей к лицу. Чистая, смущённая, нежная девочка, а я гад и варвар. Так был груб с ней.

      – Не говори ни слова, – срываю быстрый поцелуй с манящих губ. Вдыхаю аромат её желания с привкусом страха. Впитываю его каждой клеткой. Трепетная лань попала в лапы тигра. Касаюсь губами уха, втягиваю в рот мочку. Спускаю лямки с худеньких плеч, и платье падает к ногам Глаши. Она стыдливо закрывает грудь руками, но я убираю их за запястья. Покрываю поцелуями трепещущее тело. Моя Аглаюшка, только моя! Хочу присвоить её, заклеймить собой, чтобы никто и близко не смел подойти.

      Подхватываю Глашу на руки и укладываю поперёк кровати. Она кажется совсем маленькой посреди огромного ложа. Не сводя глаз с обнажённой девчонки, избавляюсь от одежды с космической скоростью.

      – У тебя тело богини, – ложусь рядом и одним движением притягиваю Глашу к себе. Наваливаюсь всем весом и едва не кончаю, стоит члену упереться в мягкий девичий живот. С этим надо что-то делать. Увлекаю Глашу за собой, переворачиваясь на спину. Девчонка прижимается ко мне упругими сисечками, и я рычу раненным зверем. Легче не стало. Как сдерживаться рядом с этой аварией? Сглатываю. Хочу её всю. Сразу. Остро. Но спешить в первую ночь любви нельзя. А потому не нахрапом, а с чувством, с толком… Наслаждаясь каждым миллиметром её девственного лона. Веду тыльной стороной ладони по Глашиной щеке. Лунный свет отражается в топких глазах-болотах.

      – Дай мне свои губки, – шепчу и вкладываю в поцелуй всю тоску ожиданий по выпестованной в фантазиях идеальной девушке. Не помню, когда целовался в последний раз, и сегодня каждый поцелуй как доза давно забытого наркотика. Сплетаемся языками, отдаёмся друг другу самозабвенно и с упоением. Насытившись, прижимаюсь лбом к её лбу и прошу:

      – Сядь, пожалуйста.

      Глаша послушно усаживается на моих бёдрах. Залипаю на розовых сосках. Крышу рвёт от одного вида. Всё тот же лунный свет дарит гладкой коже лёгкий перламутр с редкими крупинками родинок.

      Облизываю пальцы и постукиваю ими по вмиг затвердевшим соскам. Потираю их подушечками, распаляя Глашино желание. Сажусь и голодным тигром набрасываюсь на девичью грудь. Жадно посасываю одну, терзая рукой другую. От Глашиных стонов стреляет в паху.

      – С ума сойти! Как ты заводишь меня, маленькая! – Больше тянуть нет сил. Глаша, словно почуяв это, сползает с меня и ложится. Вытягивается, как по стойке смирно. Прокладываю дорожку поцелуев к трепещущему животу. Какой же он мягкий. Опускаю руку на лоно, отворяю одним нажатием складочки и собираю пальцами проступившую влагу. Сползаю, как в полусне, вниз, касаюсь губами самого сокровенного. Щекочу языком