Один полевой сезон. Павел Игоревич Коломиец

всех Игорь.

      Как только Степан лег на раскладушку и закрыл глаза, он моментально провалился в сон.

      Глава третья

      Утро началось у Степана с крика дневального, которым вчера был назначен архаровец Леня.

      – Подъем! – объявлял он, подходя к каждой палатке.

      Саня громко ответил что-то нечленораздельное, давая понять, что они проснулись. Степан разлепил веки, достал из-под раскладушки телефон и посмотрел, который час. Телефон информировал о том, что была одна минута восьмого. На час позже, чем в армии, подумал про себя Степан, натягивая штаны. Отодвинув полог палатки, он заметил, что из всего лагеря уже встали четверо человек: Борис, делавший зарядку, водитель Димон, чистивший зубы в стороне, Игорь, уже нарезавший хлеб, а также дневальный Леня, отходивший сейчас от палатки архаровцев. Из нее раздавались оскорбления. Стас, которого Степан уже утвердил в своих мыслях как главного этой группы, громко посылал в известном направлении Леню. Тот, не подавая вида, что это хоть как-то его оскорбляет или беспокоит, отправился в сторону кухни.

      Степан вернулся в палатку, взял мыло, щетку с зубной пастой и также отправился к кухне. Там, возле повешенного на дерево рукомойника, уже старательно занимался гигиеной архаровец Олег. Как он сумел опередить его, Степан не понимал, впрочем, архаровцы – люди здесь не новые, можно сказать, бывалые. Так что ничего удивительного не было. Подойдя к рукомойнику, Степан поприветствовал всех собравшихся и занял очередь за тщательно чистящим зубы, будто в рекламе дорогих зубных паст, Олегом. Затем тот долго умывался, поднимая и поднимая стержень рукомойника. Это было довольно странно: вчера Олег не выказывал признаков педантичного чистюли. Когда тот, наконец, отошел, можно было разглядеть рукомойник. Он был старым, добротным, сделанным из нержавеющей стали. Прямиком из детства. Рукомойник держался на одиноко стоящем посреди лагеря дереве на уже проржавевших гвоздях. Судя по всему, это место было приспособлено для умывания уже несколько сезонов. Поднеся ладони к стержню и приподняв его, Степан наполнил их водой и умылся. Нескольких таких движений хватило, чтобы сполоснуть лицо, шею и руки. В то же время за ним стала образовываться очередь. Каждый подходящий здоровался, кто-то хмуро, кто-то, наоборот, весело.

      После обряда полевой гигиены археологи стали занимать свои места у ящиков, служивших столами, каждый со своей миской. На завтрак была гречка с тушенкой и луком. Игорь проворно накладывал каждому подошедшему его порцию. Леня в это время расставлял тарелки с хлебом. Когда все уселись, Стас спокойно спросил у Лени о том, как дела в университете, и получил такой же спокойный ответ. Как будто не было утренней сцены с посыланием. Возможно, такое отношение среди них являлось чем-то естественным и относилось к тому, что Степан вчера посчитал семейностью. А возможно, как раз выходило за рамки этой самой семейственности, представляя собой обычное оскорбление, с одной стороны, и молчаливое принятие такого отношения как чего-то нормального или неизбежного