Вивиана. Наперекор судьбе. Элайн Нексли

и унижениями. Только вы можете спасти меня, миледи. Выкупите меня у мистера Курио. Я уверен, что денег вам хватит. Паж не дорого стоит. Я хочу служить вам, хочу, что вы стали моей госпожой, – я смахнула с ресниц слезы. Разумеется, я не могла остаться равнодушной к такой просьбе, но как я могу купить пажа, которого даже не знаю?

      – А ты не боишься, что незнакомая тебе тетя может оказаться тоже не очень доброй? Ты ведь знаешь меня не больше десяти минут.

      – Я верю, что вы хорошая. У вас такие милые глаза, в которых нет ни капли зла.

      – Я подумаю. А теперь расскажи мне о себе. Кто ты, откуда, как попал во дворец?

      – Меня зовут Паскуаль, такое имя мне дали, потому что я родился в первый день Пасхи. Я не знаю, кем был мой отец, не знаю свою фамилию и род. Мою мать звали Софи, она служила в доме богатого господина. У меня была сестра Дини, которую матушка тоже очень любила. Мы жили с остальными детьми-рабами, ходили в поле, работали и в холодную ночь и в знойный день. Дини была старше меня на три года, ей тогда исполнилось семь лет. Однажды мама заболела. Она не могла работать, и ее выгнали на мороз. Мы с сестрой пошли с ней, сбежав с дома господина. Несколько дней мы бродили по холодным, зимним улицам, голодали, мерзли. Я постоянно плакал, но Дини молчала, она была стойкой, сильной. Однажды ночью мама упала на снег, у ее губ показалась струя крови. Матушка обняла нас, сказала, что мы должны выжить, что нам уготована не судьба рабов. Потом она замерла на земле, молчала, не двигалась. Я посмотрел ей в глаза, они были пусты. Я был еще совсем маленьким, и не понимал, что потерял матушку навсегда, сестра молчала, глаза ее оставались сухими. Она лишь поцеловала ледяную щеку мамы и сказала, что мы должны ее похоронить. Я не знал, что такое похороны, но Дини знала. Мы доволокли бездыханное тело мамы на поле, где стояли камни. Сестра сказала, что это кладбище, что здесь покоятся души умерших людей. Мы вырыли яму, положили туда маму и закопали. Потом Дини дала волю слезам, она долгое время рыдала. Утром мы вновь пошли по неведомым улицам, нам на пути встречались люди, кареты, но все это было каким-то далеким, не имеющим никакого смысла. Потом перед нами показалась река, белая, с коркой льда. Дини остановила меня у ее побережья, несколько минут стояла, потом сказала, что смерть – наш единственный выход. Я ничего не понял, но она нагнулась над моим ухом и прошептала: «Ты хочешь встретиться с мамой?», – я непонимающе кивнул. Дини взяла меня за руку, подвела к реке и толкнула, потом прыгнула сама. Мне внезапно стала так холодно, так плохо, кости, казалось, переломились. Я кричал, спрашивал, зачем она это сделала. Сестра ответила: «Если мы умрем, то встретимся в раю с матушкой, избавим себя от всех бед», – я стал задыхаться, ледяная вода била в лицо. Потом удар и темнота. Я пришел в себя в каком-то неизвестном месте, думал, что это – рай, стал звать маму, но была лишь тишина. Потом я обнаружил, что лежу на лежанке, что у моего изголовья пылает пламя камина. Это была комната, я стал ощупывать руки, ноги, голову. Все было на месте.