Волчья Ягодка. Мию Логинова

зачем— то сообщает Марья из— за спины, явно намекая, что можно уже и обернуться. А я слышу, что хочу. Готова она, хоть бы думала, что ляпнула.

      Оборачиваюсь, медленно скользя рукой по гладко полированному дереву выступа под окном. Знаю, что увижу, а все равно задыхаюсь. Рубашка моя едва прикрывает трусы. Не с единорогами. Спускаюсь взглядом от лица по борту незастегнутого до конца ворота, к самому краю, где с изнанки топорщится пришитая про запас пуговица, оглаживаю стройные ноги. Стоит, как девчонка пальцами ног друг за друга цепляется… Мотнув головой иду к неубранному еще из входной зоны рабочему своему верстаку. Там полотенце через верхнюю балку перекинуто – себе приносил, чтоб обмыться после работы. Подхватываю на ходу, подхожу к Марье. Жмется все, буравит сочной зеленью глаз и леший разбери, что у нее там на уме. С волос стекает большая, с горошину капля дождя, огибает высокие, острые скулы, минуя шею, шлепается сразу на ключичную косточку, отзываясь давящей тяжестью в штанах. Зайдя за спину, поднимаю руку, подцепив заколку в волосах. Еще вчера была просто бруском в кармане… Мокрые волосы падают на подставленное полотенце. Ловлю их в кулах, отжимая в махровую ткань воду.

      – А говорил чужим нельзя волосы трогать, – голос дрожит.

      Боишься что ли? Вот тебе и коллекционерша красивых мужиков. Так ты тогда сказала, а, Марья?

      Сильнее сжав кулак со светлыми прядями, наклоняюсь к затылку, жадно вдыхая ее запах.

      Чужим, говоришь? Нельзя, значит?

      Дождь смыл следы мыла и шампуня. Теперь от нее пахнет только дикой стихией и моей женщиной. И это лучший аромат в мире. Никакие Габанны ему не конкурент.

      – А если нельзя, но очень хочется? – глухо сиплю ей в висок, тонкий, светлый волосок, потяжелевший от воды, чуть колышется от дыхания, щекоча, видно ухо. Марья ежится, ведет плечами и меня ведет следом. Вдруг резко, совершенно неожиданно разворачивается. Выпущенные волосы, метнувшись хлестко бьют по левому плечу, оставляя на нем мокрый, холодный след.

      Даже если и хотела она что-то ответить, шанса я ей не оставил. Шаг вперед. Пятится. Еще один. А сам смотрю в глаза и тону, задыхаясь на этой глубине. Как под водой не могу даже воздуха в грудину набрать. Вдавливаю ее спиной в стену сруба, не оставляя ни лазейки для спасения, Прикрыв глаза веду носом от виска вдоль щеки, буквально дышу ею, желая наполниться изнутри этим ароматом и ничего не ощущать больше, кроме нее. Слышу, как шумно сглатывает, приоткрыв губы. И сдаюсь.

      13.2 (подписка)

      Проиграл ты, Волков. Хрупкой девчонке проигла. Переломила твою выдержку и силу воли через острую коленку, даже глазом не могрнув.

      С рыком впиваюсь в манящие, пухленькие губы. Мечу ее, как зверь свою территорию. Все здесь изведать, каждый сантиметр заклеймить своей территорией. Губы мягко раскрываются под напором голодного поцелуя, хватанув воздуха, Марья отзывается на ласку и все глупые вчерашние обещания теряют последнюю надо мной власть.

      Худенькая какая ты, Машенька… Россыпь мурашек разбегается под моей ладонью вдоль всего бока, резонируя дрожью во