Запертые. Ник Трейси

скульптурно подпирают другу друга. Кровать Виталя не тронул. Встав на табуретку, он полез на верхние полки в новенький шкаф из светлого дерева. Вскоре сверху на пол посыпались чистые простыни и покрывала.

      – Неси это в кухню, – мне с табуретки говорит. – Заделайте дыру там поплотнее.

      Я спорить с ним конечно не стал. Хочет свежевыстиранным бельем отверстия в полу заделывать – что ж, это его право. Беру, в общем, все белье в охапку и бегу в кухню.

      Вбегаю, вижу: огромная взлохмаченная Серафима на четвереньках стоит и дыру в линолеумном полу под подоконником крышкой от кастрюли закрывает. Не просто закрывает, а наваливается на крышку обеими ладонями. Причем нож она не выпустила и лезвие из-под верхней кисти торчит как продолжение руки. А кухня тут такая же тесная, поэтому габаритная тетка мощным торсом поневоле в газовую плиту справа бедром упирается, а там сверху кастрюля с чем-то трясется от её телодвижений.

      – Вот, – говорю впопыхах, простыни к плинтусу бросая.

      И рядом на колени сажусь.

      – Там кто-то есть? – спрашиваю про дыру.

      – Мне кажется, я что-то слышала… – с волнением пыхтит тетка.

      И сама она так сильно старается крышку придавить, что не замечает, как халат у неё предательски сверху распахивается.

      – И что теперь? – спрашиваю, стараясь не смотреть на огромные буфера.

      – Я уберу крышку, а ты сразу конопать нору простынями.

      Я простыню двумя руками натянул экраном, будто это сеть и я её собираюсь накинуть.

      – Да сверни ты её сначала узлом! – ворчит тетка, – И толкай сразу вниз, как я крышку уберу.

      Я скрутил белье, как она сказала. Получилось нечто вроде короткого фрагмента толстого каната.

      – Насчет три, – говорит Серафима – Готов?

      Киваю, что готов. Она начинает считать:

      – Раз, два, три! – и резко отодвигает крышку.

      Не знаю точно, замешкал ли я или всё действительно произошло так быстро, но как только Серафима убрала крышку из-под неё молниеносно выскочила здоровенная серая крыса с противным длиннющим, розовым хвостом. Атака по своей внезапности походила на выстрел живым снарядом.

      Почти тут же кухню затопил душераздирающий крик Серафимы. Крыса вонзила зубы куда-то в мягкое плечо тетки и продолжала висеть там, пока вся эта громадная женщина в откровенном розовом халате металась по полу, пытаясь её отодрать. Я в момент нападения повалился в другую сторону в угол под подоконником, испытывая шок, который едва не перешел в сердечный приступ.

      Немного опомнившись, я выхватил нож из ножен и почти сразу застыл в ужасе от увиденного. При падении Серафима потеряла оружие и теперь, отталкиваясь ногами, крутилась на месте, пытаясь голыми руками отодрать агрессивную тварь. Присосавшаяся к плечу крыса, тем временем, разбухала. Она натурально росла во все стороны, словно её надували, как воздушный шарик. На мохнатой спине уже отчетливо выпирал позвоночник с острыми позвонками. Серафима кричала и била животное по голове обеими кулаками. Она то садилась,