Бизнес-классом я не летаю. Анастасия Бушуева

нарочительно свет.

      Я на Питер взяла одиночный,

      но вернула обратно билет.

      И на улицах тёмных

      усталость

      ламп ночных

      омывала скамьи.

      Строчка плеч твоих докасалась,

      оброняя перо от любви.

      По простуженным, броским и липким

      пролегала

      проспектам, дворам

      и считала в подъездах перила,

      что раскинуты

      по городам.

      Отчего?

      Грустный мой город

      заливает дождём,

      отчего же ему вещий сон не приснится —

      где мятый, изношенный вечностью дом

      моргает по крыше

      ресницами?..

      Где маленькой радости полон подъезд

      и жёлтого цвета, ярче, чем солнце,

      мигают лучи по голове

      цветов ноготков

      под нашим оконцем.

      Сыростью пахнет немая тропа,

      асфальт по карманам

      лужи запрячет.

      Тебе ранний дождь стучит в рукава,

      а мне он на сердце

      только и плачет.

      И пусть наши числа бегут в никуда

      и сном обращаются в эхо —

      в промокшие мысли

      плывут облака

      и солнце,

      что в небо одето.

      Не плачь!

      По лету давнего июля,

      пророча далью синевы,

      свистят сиреневые пули,

      цветут черёмухи сады.

      Они, себя не слыша в громе,

      сольются белым пухом

      по

      не отболевшему сезону:

      им в ветках шали

      связан дом.

      И в летний раз

      в заплатках сосен

      оденет воздух

      споры дня.

      Ты скажешь:

      – Это наша осень!

      Не плачь,

      пришедшая весна.

      Муза

      Ты приходишь под тайной притворной

      и заботу мне в руку кладёшь.

      Там, за краем, весть подневольно

      возвращаешь чернилами в ночь.

      Я с тобою похожею стала

      и устала

      в рассказах по дням.

      Где же радость моя золотая,

      разделённая напополам?

      Половина моя или слово?

      По слогам не разделишь мечту.

      Это, может быть, даже и много…

      По-другому любить не смогу.

      И как прежде, тебя дожидаясь,

      не усну, не забуду, виня,

      что, губами ягод касаясь,

      проливаю на буквы себя.

      Паспорт

      Законы людей

      пляшут у рта

      больших

      озабоченных дяденек.

      И бьются нахально

      о наши тела,

      себя раздавая оправданно.

      Те дяди стремятся

      с кокосами спать,

      их паспорт

      с Бали возвращается!

      А я возвращаюсь

      с законами «Я»,

      которые их не касаются.

      К другим равнодушным

      презрения нет.

      Пусть верно

      хранят свою книжицу.

      А я же сродни

      Маяковского лет

      достаю

      паспортины кириллицу!

      Будь она веком

      сверху глазниц,

      будь она

      верным предателем,

      я достаю

      себя из страниц

      первым

      своим знаменателем!

      Берег мой

      Ну здравствуй,

      вчерашний мой берег,

      омывающий солнце дождём!

      Я пришла к тебе снова —

      верный, да безжизненный

      в жизни мой

      дом.

      Я пришла рассказать и уверить,

      что не стану боле просить.

      Можно песню тебе отлелеять?

      Разрешишь ещё погостить?

      Распивая себя без устатку,

      на руке – «Шато Манави»,

      расплескалась на жизни опаска,

      безопаснее – в шаге огни.

      Отгорели костры прошлым годом

      и