Последнее дело Холмса. Артуро Перес-Реверте

задал ему: какое впечатление произвела на него Эдит Мендер, как она вела себя в дни, предшествовавшие смерти, и прочее. Он обслуживал их с подругой точно так же, как и остальных постояльцев, и не заметил ничего странного. Эти дамы держались самым обычным образом – английские туристки, каких множество.

      – Разве что привлекательней прочих, – заметил я без нажима.

      Спирос взглянул на хозяйку и метрдотеля. И на краткий миг напомнил мне молодого лиса, почуявшего ловушку.

      – Ничего особенного, – ответил он спокойно. – Дамы, каких много.

      Я постарался, чтоб этот вопрос прозвучал невинно. Обычно люди отвечают не на то, о чем их спрашивают, а на то, что, по их мнению, спрашивающий имел в виду.

      – Много?

      Он пожал плечами:

      – Я с четырнадцати лет работаю в отелях и ресторанах.

      – А сейчас вам сколько?

      – Двадцать пять.

      – Понимаю… Повидали всякое.

      – Кое-что видел, сэр.

      Теперь я рассматривал его внимательно, с подобающей случаю улыбкой:

      – Замечали ли вы, что симпатичны мисс Эдит Мендер?

      – Может быть.

      – И чем конкретно, по-вашему, вы ей приглянулись?

      – Вам, сэр, лучше было бы ее саму об этом спросить.

      Хозяйка сочла, что ей самое время вмешаться.

      – Этот юноша, – сказала она, – умеет вызвать к себе симпатию у барышень и дам. Потому – в том числе потому – он здесь и работает. Но он знает свое место… Не так ли, Спирос?

      – Знаю, мадам Ауслендер.

      Приняв самый рассеянный вид – так, словно думал о чем-то совсем ином, – я спросил:

      – Скажи-ка, Спирос… Покойная Эдит Мендер никогда не обращалась к тебе частным образом?

      Официант сморщил лоб. Он явно не знал, что ответить.

      – Не понимаю, про что вы спрашиваете?

      – Вы с ней никогда не разговаривали за стенами ресторана или бара?

      – Не, никогда, сэр.

      – И никогда не виделись наедине?

      Спиро мгновение помедлил с ответом:

      – Кажется, нет.

      – Что-то мне не нравится ваш разговор, – заметила мадам Ауслендер.

      Я откинулся в кресле, скрестил руки на груди. Реплика хозяйки спугнула какую-то мысль, смутно замаячившую у меня в голове.

      – Понимаю вас, – сказал я. – Однако есть аспекты, которые следует прояснить полностью. Не допуская уверток и околичностей.

      – Быть может, я смогу в этом помочь? – вмешался Жерар.

      До этой минуты ни он, ни Фокса не проронили ни звука, и я обернулся к метрдотелю. Он был, по обыкновению, в своей рабочей одежде – безупречном смокинге. Волнистая седая шевелюра, усики и золотая коронка в углу рта придавали ему сходство с жуликом былых времен – из эпохи немого кино. Нечто вроде Джорджа Рафта, вышедшего из моды, осмотрительного и элегантного.

      – В круг моих обязанностей входит приглядывать за персоналом, – заговорил он с сильным французским акцентом. – Как Спирос,