Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями. Сельма Лагерлёф

кожаные штаны, зелёную безрукавку и белый колпачок.

      В поле, на которое опустились гуси, земля была с заметной примесью песка, как и повсюду в приморье. Ведь Балтийское море было совсем близко! Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднелись обширные сосновые леса. В былые времена здесь, видимо, укрепляли наносные пески.

      Дикие гуси паслись уже целый час, оставив в дозоре одного из стаи. Внезапно гусь-сторожевой взмыл в воздух, громко хлопая крыльями, чтобы предупредить об опасности, – на меже появилось несколько ребятишек. Гуси тотчас поднялись в воздух, и только белый продолжал спокойно пастись. Увидав, что другие улетают, он поднял голову и закричал им вслед:

      – Чего испугались? Это всего-навсего дети!

      Малыш, прилетевший на спине гусака, сидел на бугорке у лесной опушки, пытаясь вылущить из сосновой шишки лакомые семена. Меж тем дети подошли к нему уже так близко, что он не осмелился у них на виду пересечь поле. Вместо того чтобы бежать к белому гусаку, он поспешно спрятался под большим сухим листом репейника, криком предупредив гусака о грозящей опасности.

      Но белого, видно, не так-то просто было испугать – он даже не смотрел, куда идут дети.

      А они тем временем свернули с межи, пересекли поле и уже подходили к гусаку. Когда он наконец поднял голову, дети были совсем рядом. Ошарашенный, сбитый с толку, гусак совсем позабыл, что умеет летать, и стал поспешно спасаться бегством. Дети помчались за ним, загнали в канаву и там схватили. Старший, сунув его под мышку, понёс в усадьбу.

      Увидев это, малыш, лежавший под листом репейника, вскочил, намереваясь отнять гусака у детей. Но, вспомнив, как он мал и слаб, в бессильном бешенстве бросился на свой бугорок и замолотил кулаками по земле.

      Гусак кричал что есть сил:

      – Малыш-Коротыш! Помоги! Малыш-Коротыш! Помоги!

      – Нашёл кого просить о помощи! – горько рассмеялся мальчик. Но всё-таки поднялся и пошёл следом за гусаком: «Не могу помочь, так хоть узнаю, что они с ним сделают».

      Дети намного опередили его, но Нильс не упускал их из виду до тех пор, пока путь ему не преградила ложбина, на дне которой с шумом бежал весенний ручей. Ручей был совсем неширок, да и глубиной не отличался, но мальчик всё равно долго бежал вдоль ручья, не находя местечка, где бы его перепрыгнуть.

      Пока Нильс переправлялся через ручей и выбирался из ложбины, дети исчезли. Правда, на узкой тропке, что вела вглубь леса, остались их следы.

      И мальчик пошёл по этим следам.

      Вскоре он добрёл до перекрёстка, где, должно быть, дети расстались: отсюда следы расходились в разные стороны. Мальчик растерялся.

      Но тут на поросшем вереском пригорке он вдруг увидел белую пушинку. Мальчик понял: Мортен нарочно бросил её у обочины, чтобы подать ему, Нильсу, знак, показать, куда его понесли. Малыш снова двинулся в путь, уже по лесу. Гусака он так и не увидел, но всюду, где только возникала опасность заблудиться, лежали белые путеводные пушинки. Он так