День пиротехника. Анатолий Матвиенко

большом желании, потому что во время грандиозного шухера люди затаились. Многие не отвечали на звонки и не открывали дверь.

      Перекинувшись парой словечек со старым скупщиком Дядей Петей, которого в обмен на обещание информации провёл через оцепление, лейтенант двинул обратно к улице Калиновского. У столбика Бекетова заметил: белый «Сандеро» Инги по-прежнему торчит у подъезда.

      Интересно, как она через оцепление проехала? Но кто же такую цыпу остановит! Двадцать секунд мурлыкания, обещание дать телефончик, и – проезжайте, мисс Алькаида, хоть полный багажник гексогена везите, нет проблем.

      Лёха прикинул: дома у Бекетова сын и тёща. Вряд ли помощница надолго застрянет. И так уже минут сорок. А если дождаться?

      За четверть часа он догрыз остатки семечек и конкретно замёрз, но был вознаграждён: из подъезда выпорхнула она. Лёха торопливо вытер губы ладонью, чтоб больше не позориться с шелухой, и бросился наперерез.

      – Третий раз за вечер сталкиваемся – это судьба. Не подвезёте?

      – Нет.

      Девушка открыла дверцу «Рено».

      – Вы даже не спросили, не по пути ли нам.

      – Не по пути. Куда бы вы ни ехали.

      Она опустилась на сиденье, но опер удержал дверцу, не давая закрыть.

      – Несмотря на приказ Бекетова всемерно мне помогать?

      – Лично мне Евгений Михайлович ничего не приказывал. Отпустите дверь.

      Лёша, в общем-то, понимал, что буркнуть извинение и позволить ей захлопнуть дверцу – самое правильное. Но дух противоречия взял верх.

      – Не обязательно. Сейчас здесь проходит милицейская спецоперация. Имею право конфисковать автотранспорт или требовать у водителя отвезти меня по назначению.

      – Это меняет дело, – Инга внимательно глянула на приставалу. – Тогда мне придётся заявить, что некий сотрудник милиции с перегаром на версту пытался залезть ко мне в машину и изнасиловать.

      – Правда? А вы знаете об уголовной ответственности за заведомо ложный донос?

      – Мне плевать! – Инга источала злость, выражение брезгливости на лице не добавило ей привлекательности. – Вам тогда конец.

      – К сожалению, опыт оперативной работы кое-чему учит. Выключаю запись, – Лёха взмахнул смартфоном. – Теперь, даже если взаправду изнасилую, у меня есть железная отмазка.

      – Тогда держите ключи и езжайте куда хотите. Я вызову такси.

      Лёха неожиданно отпустил дверь.

      – Девушка! Я бы сам вызвал такси. Но если каждый день вызывать – мой оклад закончится через неделю. По-хорошему прошу: подкиньте домой. Здесь недалеко. Насиловать не обещаю: слишком уж устал, извините.

      – У вас куртка грязная. Перепачкаете салон.

      Чувствуя, что крепостная стена дала трещину, Лёха обежал машину, на ходу срывая пуховик, и брякнулся на переднее сиденье справа.

      – Свитер грязный только сзади. Там кровь, стекляшка после взрыва воткнулась.

      – Ехать-то куда? – обречённо спросила Инга.

      – На Руссиянова,