Жутко. Сборник первый. Константин Мосолов

ящик и протирает глаза: в нем штабелями деньги, немного драгоценностей и листок желтоватой бумаги. Мужчина берет в руки лист. Текста мало: написано «Договор», «Согласен получить награду» и место под подпись.

      – Иголочкой тычешь себе в руку, кровью подписываешь, – с улыбкой дала подсказку Элли. Миша же задумался и стал хмурым.

      – Я же убийца… какая награда?.. – с опаской спрашивает Мишка. Л сквозь паузу отвечает:

      – Согласна, но я лишь исполнитель. Ну и ты типа спас мир.

      Миша думал, что можно сделать с деньгами. Еще он думал о прошлом, будущем. Алкоголь крутил мысли, как в миксере. Иголка была прямо над ладонью, но в какой-то момент начала отдаляться. Тогда Элли выхватила иглу и поползла к выходу.

      – Мне пора. Вознаграждение отдавать тебе не обязательно.

      Неожиданно вырвав из хвоста иголку, Мишка проколол ладонь и спешно подписал кровью листок; протянул его Элли.

      – Больной, что ли?! – выругалась Л, забрав договор.

      – Сундук мой? – спросил Миша.

      – Конечно. После смерти он сразу стал твоим.

      – В смысле?

      – Твоей бабульки сундук. Я его на чердаке нашла, в нычке.

      – Какой нычке?.. Тогда мое вознаграждение…

      Элли, уползающая из комнаты, развернулась лицом к Мишке.

      – А… ну, ты понял, кто ты. Определился. В этом твоя награда.

      – Я не… – недоговорил Миша: к его горлу подкатил ком. Его глотка чуть не разорвалась, когда он выблевал органический мешок, из которого сразу полезли странные существа.

      Это были не то головастики, не то недоношенные младенцы зеленоватого цвета. Вместо задних конечностей у них были хвосты, переходившие в маленькое человеческое тело, венчало которое большая голова с огромными белыми глазами.

      – Папа! Папа! Папа! – кричали хором все десять или того больше странных созданий и ползли к ногам Мишки.

      Не успел мужчина и моргнуть, как первая тройка вгрызлась в его пальцы на ногах. Пасти у них были, как у Элли. Сквозь крик Миша яростно пинал, топтал головастиков, которые, как клетки, беспрестанно делились на два. Кат «Л» тихо хихикала.

      – Ты сказала: она была колдуньей! – кричал Мишка.

      – Ты хуже, Миша, – сквозь улыбку резюмировала Элли.

      – Ты отравила меня!

      – Вовсе нет! Это твоя алчность! Ты сам ее взрастил. И чему ты удивляешься? Думаешь, она не разрушала тебя раньше?

      Не сразу, но в один момент Мишка смог заметить, что комната становится больше. Фактически все было наоборот.

      Миша увидел свою руку, на которой было уже три пальца, а не пять, затем заметил, что кожа стала подобной той, которая покрывает куриную лапку; он почувствовал, что рот будто сворачивается в трубочку, а в груди ощущается странное бульканье, провоцирующее позывы не то к блеянью, не то к крику.

      – Ну вот, приговор. Следственный эксперимент закончен. Ты, Миш, только не обижайся: у меня тоже есть грешки. Ну и я их так искупаю. Считай это моей зарплатой – подводила итог Л.

      – Что происходит?! – слегка улюлюкая, завопил Мишка.

      – А давай