Измерять и навязывать. Социальная история искусственного интеллекта. Маттео Пасквинелли

мышление принципиально невозможно и, более того, разговоры об этом уводят от сути вопроса. «Проблема “Человек – Машина”, если покопаться в ней чуть поглубже, оказывается на поверку проблемой отношения Человека к Человеку, или, как выразился бы философ старой закалки, проблемой отношения Человека к самому себе, хотя отношения и не прямого, а “опосредствованного” через Машину», – это утверждение советского марксиста очень близко к тому, что говорит Пасквинелли[6]. Последние исследования показывают, что на институциональную и культурную форму ИИ в СССР повлияло как нежелание признавать за машиной способность мыслить, так и общая ориентация на «ситуационное управление», за счет чего центральную проблему искусственного интеллекта начали понимать как контроль в комплексных системах (например, производстве и логистике)[7]. Но и на Западе, как утверждает автор этой книги, развитие ИИ стало продолжением «революции контроля», определившей рост информационных технологий в современном мире.

      Главы книги Пасквинелли можно читать не последовательно: они похожи на отдельные исследовательские семинары, связанные общей перспективой и сквозными примерами. Сложный материал комбинируется с многообразием сюжетов, что требует от читателя внимания и концентрации. Однако усилия вознаградятся. Конечно, реконструированный ИИ предстает величественным и пугающим средоточием всеобъемлющей парадигмы «глаза Хозяина», эдаким гиперобъектом (если воспользоваться термином Тимоти Мортона), который подчиняет человеческий опыт алгоритмической логике квантификации, эффективности и оптимизации. Но вместе с тем интеллектуальное путешествие, предпринятое итальянским философом, оказывает духоподъемное и освобождающее воздействие. Лишая мистической автономности «верховный алгоритм», книга не приносит готовых рецептов того, как его расплести, но по меньшей мере определяет направление движения: вопрос о власти машин над человечеством есть вопрос политический, и ответ на него в конечном счете лежит в сфере отношений между людьми.

      Иван Напреенко,

      социолог, редактор журнала «Социология власти» и сайта о книгах и чтении «Горький»

      Февраль 2024

      Введение: ИИ как разделение труда

      Частичное искусство отдельного машинного рабочего, подвергшегося опустошению, исчезает как ничтожная и не имеющая никакого значения деталь перед наукой, перед колоссальными силами природы и перед общественным массовым трудом, воплощенными в системе машин и создающими вместе с последней власть «хозяина»[8].

      Карл Маркс, «Капитал», 1867 г.

      Все люди являются интеллектуалами… Это означает, что если можно говорить об интеллигентах, то нельзя говорить о неинтеллектуалах, ибо неинтеллектуалов не существует. <…> Нет такой человеческой деятельности, из которой можно было бы исключить всякое интеллектуальное вмешательство, нельзя отделить homo faber от homo sapiens[9].

      Антонио

6

См.: Ильенков Э. Об идолах и идеалах. М.: Политиздат, 1968. С. 32

7

Kirtchik O. The Soviet scientific programme on AI: if a machine cannot ‘think’, can it ‘control’?// BJHS Themes, 2023. P. 8, 111–125.

8

Маркс К. Капитал. Т. I. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. С. 429. Маркс также отмечает: «Позже мы увидим, что «хозяева» начинают петь совсем по-другому, когда им угрожает потеря их «живых» автоматов» (см.: Там же). – Здесь и далее, если не указано иное, прим. автора.

9

Грамши А. Тюремные тетради. Ч. I. C. 343. М.: Издательство политической литературы, 1991.