Мрачное новобрачное. Морана

драгоценным.

      Красота немного сбила Туну с толку. Она бы забыла, что бежала из леса в испуге, если бы до сих пор не дышала отрывисто. Тяжелые вдохи резонировали с благоговейной атмосферой торжества. Но не смотря на это, Туна никому не помешала, все были увлечены церемонией, только кикимора, что сидела под деревом, заметила появившуюся Фортуну.

      Покрытая мхом поманила рукой. Туна послушно плюхнулась под дерево и тихо затараторила:

      – Когда я собирала чернику, за мной кто-то подсматривал.

      – Ты этого кого-то не видела? – спросила Аксинья, не сводящая восторженного взгляда с жениха и невесты.

      Формально, Яга и Константин поженились уже давно. Но вот для жителей болот и лесов, где проживала большая часть поклонников Яги, документы ничего не значили. Для них и устроили торжество. И частично, для Константина, который хотел всего самого лучшего, даже если это фикция.

      – Неизвестный прятался, – шептала испуганная Фортуна.

      – Может, Леший остался подглядывать, – резюмировала Аксинья и охнула.

      Невеста с женихом обходили березовую арку. Гости поднимались и выстраивались в круги. Все вдруг уподобились муравьям, потерявшим ориентир. Над гостями пронеслись пробные ноты. Старик, что сидел в первых рядах гостей, заиграл на кантеле. Затем запели птицы, после подхватила и нечисть, и вот уже вокруг арки образовались не устрашающие бесцельные круги из гостей, а хороводы. Кикимора тоже поднялась, Фортуна следом. Ее охватило веселье и общность, которую она раньше никогда не испытывала.

      Все вокруг, как и сама природа, праздновали. Радовались. Излучали счастье, будто фиктивность брака никого и не волновала, включая и тех, кому об этом известно. Вивьен блестела острыми зубами, Яга пела, Константин ей хлопал. Ярослав танцевал вместе с Изюмом.

      Фортуна не слышала раньше этих куплетов, но осознала, что мотивы, ранее незнакомые, кажутся понятными, словно она каждый день пела эти песни. Природа же взамен на сливающиеся с ней звучания одаривала празднующих теплом и светом.

      Время неслось быстрее, чем кружились хороводы. Внезапно для танцующей Фортуны все стали расходиться. Когда Туна остановилась, то почувствовала, как гудят ноги, но все же она желала продолжить, о чем и молила кикимору.

      – Нужно пойти поесть, чтобы сил хватило на все три дня празднования, – выдала Аксинья деловито и подтолкнула уставшую Фортуну к деревьям.

      Ту ободрили новости о долгом торжестве. Да и желудок урчанием напоминал, сколько энергии потрачено на танцы. Аксинья с Туной присели под дерево, у корней ждала разложенная еда: ягоды, варенья, соленья, грибы, мед, выпечка – раздолье для голодных. Рядом сел Изюм. Он взял с земли вино и деревянные кубки, оставленные специально для гостей в траве. Вивьен подошла к гному, глянула презрительно на Фортуну и поморщилась:

      – Ешь только ту еду, что собрала. Я не рассчитывала на тебя и за начальником следи, чтобы он не притрагивался к мясу.

      Договорившая направилась к соседней пирушке. Изюм