Испытание волхва. Вадим Иванович Кучеренко

в такое поверить, зная нелюдимость бабки Ядвигу.

      Но та лишь бросила на него презрительный взгляд и не ответила, продолжив свой рассказ.

      – Так ювелир, как увидел его, так даже вспотел от волнения. Сказал, что это золото самой высокой пробы, чистоты доселе не виданной. После чего, не торгуясь, предложил мне за него такую цену, что, по его словам, мне хватило бы на год проживания в самой роскошной гостинице, а питаться я все это время могла бы в самых дорогих ресторанах. И еще осталось бы на всякую мелочь – одежду, украшения, развлечения.

      Старуха помолчала, словно давая Олегу возможность подумать над её словами, а потом язвительно спросила его:

      – И почему я должна была ему не поверить? Он сам мне так сказал, я его за язык не тянула.

      – Действительно, почему, – неопределенно произнес Олег, не зная, что и думать обо всём этом. Неожиданно ему в голову пришла мысль, которую он тут же высказал: – Если только он не пал жертвой ваших чар и не говорил то, что вы хотели услышать.

      Но бабка Ядвига опровергла и это предположение.

      – Это уже потом, – буркнула она. – Когда я собралась уходить. А до этого всё было по-честному, без обмана и морока. Говорил он то, что думал. И всё расспрашивал меня, где я взяла это золото. Очень уж ему хотелось это знать. Вот тогда я и…

      Бабка Ядвига не договорила, но её улыбка досказала всё за неё, и Олег даже невольно пожалел ювелира, о котором шла речь. «Впрочем, сам виноват», – подумал он и заинтересованно спросил:

      – И в самом деле, а где вы взяли этот самородок? Не на огороде же нашли? Да у вас и огорода-то нет и, думается мне, никогда не было.

      – В горной пещере, – сухо сказала бабка Ядвига. – А где эта пещера находится, тебе, мил человек, знать ни к чему. Соблазн это великий для тебя. А как говорит отец Климент в своих проповедях, если кто кого соблазнит, тому лучше бы повесить жернова на шею и утопиться в море. Оно мне надо?

      – Вы и проповеди отца Климента слушали? – изумился ещё больше Олег. – Неужели в храм божий ходили?

      – Я ходила, или он сам ко мне приходил – тебе-то не всё ли равно? – усмехнулась бабка Ядвига. – Я ведь не всегда старухой была и в лесу жила. Знавала и другое времечко…

      Она замолчала, и её глаза затуманились, как это бывает при приятных воспоминаниях. И даже лицо старухи показалось Олегу не таким ужасным, как обычно. Оно было даже привлекательным, если приглядеться. Причём без всякого гипноза и наведённого морока.

      Но это впечатление быстро прошло. Уже через минуту бабка Ядвига очнулась от воспоминаний о своей молодости и снова стала собой, злобной, старой и уродливой. И Олег поскорее отвёл свои глаза в сторону, чтобы ненароком не стать её жертвой.

      – Так я не понял, – проговорил простодушный Михайло, который всё это время молча слушал их разговор. – Даже если алтарь в капище весь из чистого золота – так что с того?

      Олег задумчиво взглянул на него. И ответил не сразу.

      – В этом случае мы можем его продать. И выручить столько денег, что хватит и на школу, и на всё остальное до конца