Настенька и ее цветочек аленькой. Котэ Развратт

ый, когда сидим мы с моими сестрицами в нашей светёлке просторной.

      Я пряду и вышиваю, как обычно. Занимаюсь тонким шитьём и рукоделием.

      Марфушенька, старшая моя сестрица, сидит и селфи делает в разных ракурсах, чтобы собрать больше лайков да подписчиков. Грушенька, средняя наша сестра, каталоги разные заморские глядит да рассматривает, выбирает себе наряды да обновки по сердцу.

      – А почему ты только Настеньку спрашиваешь? – дует свои губки капризно сестрица Марфа. – Али мы тебе не дочери родные?

      – Всех я вас люблю ровно, всех люблю одинаково, мои любушки, – отвечает ей наш батюшка. – Собираюсь я в тридевятое царство, в тридесятое государство по своим делам купеческим, привезу нам в отечество товару нового, санкционного. И вас, мои голубушки не обижу, не забуду. Желайте, что хотите, – отвечает наш батюшка ласково. – Сроку вам три дня даю на раздумья, чтобы мне сказать, что вам больше по сердцу. Привезу всё, что не попросите.

      И уходит наш батюшка по своим делам купеческим, а мы остаёмся с сестрицами втроём.

      – Не хочу я замуж, – молвит моя старшая сестрица мечтательно. – Хочу быть блогеркой с десятью миллионами подписчиков. – Не желаю быть ни портнихой, ни поварихой при мужике неотёсанном!

      – Видела я в каталоге заморском, – молвит средняя моя сестрица, – что есть на белом свете волшебный самотык девичий, что любого молодца заменит. – Слышала я, что девки французские да итальянские только его и пользуют, и живут в своё удовольствие… Вот бы мне такой своим подписчикам показать, провести рекламную интеграцию… Много денег тогда бы я смогла выручить…

      – А как же муж и детки? – тихо спрашиваю я Груню, ибо знаю, что это самое что ни на есть в жизни главное.

      Знаю это наверняка. Всей силой сердца своего девичьего.

      – Вот ещё! Муж и детки, – фыркает в ответ Грушенька смотрит на меня свысока, насмехается. – Да кому они нужны в наши времена?! Муж да детки сопливые? Сопливые да крикливые. С Куликовской битвы уже как сто лет прошло, а тебя все в иго рабское тянет? – молвит моя сестрица.

      – А я вот слышала, что есть в землях англосакских раб мужской, гимп его кличут или сабмиссив по-аглицки, – говорит тут Марфушка, в смартфон свой зыркает. – Всё он делает для удовольствия и для услады своей госпожи. Держат его на цепи, как собачку или бибизянку диковинную, а он и рад услужить-ублажить. Вот бы мне такого гимпа, тогда никакой самотык не нужен… – молвит старшая сестрица.

      – Как же так, Марфушенька! – вскрикиваю я в сердцах, алой краской заливаясь. – Где это видано на белом свете, чтобы жена главней мужа была?! Не по Домострою это, не по скрепному, не по Божьему разумению, – хочу я сестрицу образумить, на путь истинный наставить.

      Только смотрят на меня Грушенька с Марфушей свысока, зубы скалят да хохочут. Не указ я им и не учитель. А сестра младшая, всем послушная.

      – А мне ничего не надобно из землей заморских, – отвечаю я им в ответ на их насмехательства. – Лишь бы батюшка живой да здоровый вернулся. Слышала я, на заставах лихие люди шалят, обозы с товарами в Русь пускать не хотят, грозят разными наказаниями да санкциями.

      Ещё больше мои сестрицы хохочут, пальцами у висков вертят.

      Вот проходит два дня, надобно батюшке свой ответ сказывать, только ничего моему сердечку не желается.

      Вот ложусь я спать-почивать, и снится мне цветок красоты невиданной, красоты неписанной. Пылает он алым жарким пламенем жарче всех рубинов и гранатов, и чувствую я желание и хоть во череве своём великие, просыпаюсь вся в испарине и томлении сладком.

      Думаю всё об этом цветочке аленьком, о цветочке диковинном…

      Открываю я свой браузер на своём планшете расписном, и ищу цветочек аленькой в поисковой выдаче, только ничего там не находится, молчит интернет на мои запросы девичьи…

      А внутри меня всё пылает и разгорается, пожирает меня жадным пламенем, пламенем мне неведомым…

      Не могу ни есть, ни пить я, всё думаю и думаю о том цветочке аленьком, что расцвёл во сне моём нежном и похотливом…

      Вот приходит к нам в светлицу батюшка и ещё раз нас спрашивает, что же привезти нам из стран заморских.

      И молвит тогда моя средняя сестрица:

      – Дорогой батюшка, не надобно мне ни соболей от Шанель, ни бриллиантов, ни яств заморских. Только ведаю я, что есть в тридесятом царстве, в тридевятом государстве зеркальце волшебное – айфон шестнадцатый. Ни у кого его нет на Руси, даже у самого царя. Желаю я это зеркальце волшебное, и самотык к нему французский в придачу.

      – Хорошо, Грушенька, будет тебе и зеркальце-айфон шестнадцатый, и самотык французский, – отвечает ей наш батюшка. – А тебе же что, Марфушка? – молвит он моей старшей сестрице.

      – А мне батюшка, не нужны ни парча, ни шёлк, ни Диор с жемчугами, а хочу я себе только раба мужского ручного, ласкового, из земель англосакских, гимпом кличут по-аглицки, – просит Марфа, глазки в пол потупив.

      – Хорошо, моя доченька, будет тебе раб мужской, – отвечает ей батюшка и подходит ко мне. – А тебе же что привезти