Цена идеала. Лисса Мун

с ним на колени опустился Альбедо.

      Внутри что-то взорвалось и заледенело. Итер повернул к нему голову и мертвенным голосом сказал:

      – Это ты ее убил.

      Ни намёка на неуверенность или сомнение.

      Альбедо обеспокоенно осмотрел его обнаженное тело, сидящее на холодном полу, и протянул к нему руки, словно желая обнять.

      – Ты можешь простудиться, Итер. Пойдём в кровать.

      От его голоса путешественника затрясло. Он схватил чужие протянутые руки и сжал их со всей силой, которая у него была.

      – Ты убил мою сестру! – прокричал он. – Убийца! Мерзавец! Ненавижу тебя!

      Итер ударил его в грудь, но алхимик лишь слегка пошатнулся. Путешественника трясло от злости и гнева. Он наносил удар за ударом, царапался, кусался. Альбедо не сопротивлялся. Только попытался его обнять.

      – Прошу, успокойся. Такой эмоциональный всплеск может навредить твоему здоровью.

      Итер замер на секунду от его слов. Альбедо, казалось, вообще не замечал мёртвое тело рядом с ними. Не извинялся за то, что сделал. Ни намёка на раскаяние.

      Словно его сестра для него пустое место.

      – Успокоиться?! Ты смеешь говорить мне успокоиться?!

      Итэр с новыми силами принялся бить Альбедо, но их осталось совсем мало, и алхимик в конце концов прижал его к своей груди и стал поглаживать по голове. Этот извращенный акт успокоения действовал путешественнику на нервы и лишь усиливал отчаяние и страдания.

      Итер старался скинуть с себя обнимающие его руки, вывернуться, ударить алхимика даже в таком неудобном положении, но у него совсем ничего не получалось.

      – Все хорошо, Итер. Не плачь, – тихо шептал ему алхимик и поглаживал по обнажённой спине. Его горячие руки резко контрастировали с холодным воздухом и приятным теплом растекались по замерзшему телу. Итера тошнило от того, насколько сильно он хотел тепла.

      – Ты ее убил, ты ее убил, ты ее убил, – выдыхал он обречённо, повторяя эту мантру, но больше не для того, чтобы пристыдить Альбедо, а скорее чтобы напомнить самому себе, какими ядовитыми могут быть его прикосновения.

      – Да, Итер, – ответил ему Альбедо, нежно потершись щекой об его макушку. – Теперь все будет хорошо.

      Итер замер.

      – Я не хочу без нее жить! – вскричал он, всхлипывая, но его слова заглушила мягкая ткань синей рубашки.

      – Идем, Итер. Ты совсем замёрз, – снова позвал его алхимик, но Итер отрицательно замотал головой.

      Альбедо вздохнул и поднял его на руки. Итер старался сопротивляться теми остатками сил, что у него были, однако у него не получилось. Путешественнику осталось только судорожно сжимать чужую одежду на спине. Его трясло так сильно, что стучали зубы, то ли от холода, то ли от ненависти, а может, сразу от всего. Альбедо не прекращал унизительных поглаживаний, покачивая его на руках как ребенка.

      – Ты болен, Альбедо. Сошел с ума, – шипел путешественник.

      – Тебя нужно согреть, – словно не слыша, алхимик поудобнее перехватил его, заставив Итера от неожиданности инстинктивно