Россия глазами русских писателей. Коллектив авторов

те лица, которым курьер нимфозорию сдал, сию же минуту ее рассмотрели в самый сильный мелкоскоп и сейчас в публицейские ведомости описание, чтобы завтра же на всеобщее известие клеветон вышел.

      – А самого этого мастера, – говорят, – мы сейчас хотим видеть.

      Курьер их препроводил в номер, а оттуда в пищеприемную залу, где наш левша порядочно уже подрумянился, и говорит: «Вот он!»

      Англичане левшу сейчас хлоп-хлоп по плечу и как ровного себе – за руки. «Камрад, – говорят, – камрад – хороший мастер, – разговаривать с тобой со временем, после будем, а теперь выпьем за твое благополучие».

      Спросили много вина, и левше первую чарку, а он с вежливостью первый пить не стал: думает, – может быть, отравить с досады хотите.

      – Нет, – говорит, – это не порядок: и в Польше нет хозяина больше, – сами вперед кушайте.

      Англичане всех вин перед ним опробовали и тогда ему стали наливать. Он встал, левой рукой перекрестился и за всех их здоровье выпил.

      Они заметили, что он левой рукою крестится, и спрашивают у курьера:

      – Что он – лютеранец или протестантист?

      Курьер отвечает:

      – Нет, он не лютеранец и не протестантист, а русской веры.

      – А зачем же он левой рукой крестится?

      Курьер сказал:

      – Он – левша и все левой рукой делает.

      Англичане еще более стали удивляться и начали накачивать вином и левшу и курьера и так целые три дня обходилися, а потом говорят: «Теперь довольно». По симфону воды с ерфиксом приняли и, совсем освежевши, начали расспрашивать левшу: где он и чему учился и до каких пор арифметику знает?

      Левша отвечает:

      – Наша наука простая: по Псалтирю да по Полусоннику, а арифметики мы нимало не знаем.

      Англичане переглянулись и говорят:

      – Это удивительно.

      А левша им отвечает:

      – У нас это так повсеместно.

      – А что же это, – спрашивают, – за книга в России «Полусонник»?

      – Это, – говорит, – книга, к тому относящая, что если в Псалтире что-нибудь насчет гаданья царь Давид неясно открыл, то в Полусоннике угадывают дополнение.

      Они говорят:

      – Это жалко, лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения знали, то бы вам было гораздо пользительнее, чем весь Полусонник. Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует.

      Левша согласился.

      – Об этом, – говорит, – спору нет, что мы в науках не зашлись, но только своему отечеству верно преданные.

      А англичане сказывают ему:

      – Оставайтесь у нас, мы вам большую образованность передадим, и из вас удивительный мастер выйдет.

      Но на это левша не согласился.

      – У меня, –