Не его Золотая девушка. Рейчел Джонас

раскроем всю историю, я мог бы просто послать все к черту.

      При условии, что я когда-нибудь смогу заставить Блу выслушать меня.

      – Я пытался поговорить с ней сегодня, но безуспешно.

      – Неужто, Шерлок, – говорит Дэйн со смехом. – Она думает, что ты слил видео с ее задранной задницей в интернет. Ты бы захотел с собой поговорить?

      – Давайте все же будем честны. Ракурс был очень даже ничего, – Стерлинг наклоняет голову и прикрывает глаза, будто бы представляя Саутсайд на том видео.

      – Серьезно, блин? Ты посмотрел гребаное шоу целиком, да?

      Он игнорирует меня и, когда я бросаю в него пакет со льдом, лениво отмахивается.

      – О да, – откровенно признается Стерлинг. – И если бы не знал, что ты там участвовал, то даже не заметил бы.

      Я испускаю смешок – впервые за последние дни. Никому в мире, кроме этих двух засранцев, не сошло бы с рук даже думать о Блу в таком ключе. Спросите Остина, как у него это вышло.

      – Просто говорю, что она горячая штучка, – добавляет Стерлинг, снова проверяя меня.

      – Давайте-ка сосредоточимся, – вмешивается Дэйн. – Просто сказать Саутсайд, что видео слила Паркер, нельзя, ведь тогда придется объяснять ей, почему ты не можешь выдать сучку…

      Он бессвязно бормочет и делает паузу, чтобы подумать. Мне предстоит разгрести кучу дерьма. Собрать множество кусочков, которые еще не раскрыты. Эта мысль возвращает меня к Рикки и его загадочному комментарию.

      – Нужно начать с малого, – заключает Дэйн, прерывая мои размышления.

      Мой взгляд устремляется на него.

      – Значит… начать с чего-то меньшего, чем разговор? – спрашиваю я, выгибая бровь. – Это и так супер мало, как по мне.

      Я никогда особо не задумывался о том, как нужно подступаться к девушкам, поэтому вполне могу признать, что опыта у меня маловато. И несмотря на то, что единственная девушка, на которую когда-либо обращал внимание Дэйн, – это Джосс, я все же считаю, что опыт брата превосходит мой. Обычно, когда дело касается свиданий, я придерживаюсь модели поведения, которую мама называет «слон в посудной лавке».

      Безрассудно врываюсь. Лажаю. Перехожу к следующей.

      – Начни с меньшего, – уверяет Дэйн. – И, прошу, сопротивляйся желанию загнать ее в угол, когда теряешь терпение, Уэст. Серьезно. Насколько ей известно, ты виновен. Во всем.

      Он хорошо меня знает. Терпение для меня наравне с тактом. При рождении не выдали ни того, ни другого.

      – А еще помолись, чтобы она тебе задницу не надрала, пока будете выяснять отношения. Эта девчонка – та еще штучка.

      Вопреки всему, я слегка улыбаюсь. Это правда.

      Я обдумываю их слова, все, что стало сегодня известно. Мне придется неслабо потрудиться. Но в Саутсайд есть нечто такое, из-за чего нельзя просто взять и сдаться.

      Она ненавидит меня, да, но даже зная, что, скорее всего, у меня нет ни единого шанса заговорить с ней снова, я полон решимости попытаться. А все потому, что теперь все иначе. Она – первая, кого я не смог выбросить из головы. Это должно что-то значить.

      Должно.