Любовь в овертайме. Дарья Михайловна Сорокина

теперь Лерой будет весь матч борта вытирать!

      Ну тут уже я не выдержал. С чего бы?

      – Да всё будет нормально, – подал я голос, и гнев Рейнольдса уже переключился на меня.

      – Какого хрена ты позволил им всем так нажраться вчера?

      Я им нянька, что ли? Должен все собрать и в девять вечера спать уложить? Я сам охренел, когда встал утром и чуть в чью-то блевотину не наступил в туалете. Львиная доля команды праздновала чью-то днюху, потому что «завтра всего лишь Рыси».

      – Моя вина, тренер. Не уследил.

      Бросил на Джонса убийственный взгляд. Меньше всего на свете я люблю отгребать за чужие косяки, и он это знает. Хотят злого капитана – будет. Считал их взрослыми людьми, но видимо, теперь начнут писать в баночку.

      – Ну, ты сегодня прочувствуешь сполна, Лерой. Видел их нового тафгая? Если после матча сможешь есть не через трубочку, это будет твой личный триумф…

      Опять драматизирует. Но ракушку я все равно поправил на всякий. Перед выходом на лед все дружно метнулись «поссать на дорожку». И все это время Рейнольдс смотрел на меня так, словно это я им всем наливал вчера. Лучше бы орал, честное слово. А не делал взгляд мамочки, которая единственного сына отправляет на войну. Это же, мать их, Рыси. Чёртовы Вествудские Рыси.

      Когда мы нестройным рядком дошли до скамеек, я бросил взгляд на наших соперников. В обычное время они никакой угрозы не представляли, но сейчас у половины моей команды «вертолёты». А значит, легкое ненавязчивое избиение младенцев отменяется. И как бы этими младенцами не стали мы.

      Остановил взгляд на двухметровом черном детине, которого раньше у Рысей не наблюдал, и закусил губу.

      – Знакомься, – торжественно сообщил тренер. – Это Льюис. И сегодня ты будешь его маленькой квебекской шлюшкой, Лерой.

      Закатил глаза. Это тело меня банально не догонит, а если прикончит Джонса между делом, то царствие ему небесное, зато похмелье пройдет у этого утырка.

      – Все будет хорошо, тренер. Русский зато бодрячком, – кивнул на Соколова, который готов был из кожи вон лезть лишь бы перед своей телочкой себя показать. Готов молиться на эту Кори, с её появлением в жизни Алекса второе дыхание открылось. Ворота превратились в неприступный кремль, да и на бухло времени у него теперь нет. Только бы они не расстались. Я им даже в своей комнате трахаться разрешу, буду презики как патроны подавать, лишь бы Соколов всегда так играл.

      А вон и святая Кори с пенисом во лбу. Помахал ей. Нет. Эти двое точно не расстанутся. По крайней мере, не по инициативе чокнутой фанатки Нарвалов. Перевёл взгляд на девушку, которую привела с собой укротительница русских вратарей, и скривился. На ней была наша форма, на которой красовалось нечто похожее на имя индийской порноактрисы: Лакираш. А на плечах три семерки. Я пока не догонял этот странный перформанс, но издевательство над символикой команды я не потерплю. Ещё ведь и таращится внаглую, словно специально меня позлить решила. Я её знаю? Лицо примелькавшееся вроде. Может, спал с ней? Напряг память. Год был длинный. Точно нет. Даже в пьяном