Проклятие Софии. Герои Хаула. Книга 2.1. Наталья Орехова

по сторонам. Она смотрела только на мужа, который заправлял кофеварку. Его движения были неторопливы после сна, чувствовались его безмятежность и спокойствие. София глубоко вздохнула и нашла в себе смелость оглядеться.

      Ее окружала обыденность выходного утра.

      Дерек поставил перед ней кружку и сел рядом. София взяла ее и отхлебнула. Глоток горячего кофе согревал тело и прогонял все тревоги. Это была словно какая-то магия посреди серых будней. София молча пила кофе, глядя в стол. Она пыталась зафиксировать ощущения: вкус, запах, тепло. Они были реальны, и с осознанием этого становилось легче. Воспоминания кошмара прятались в закоулки памяти, растворялись в горячем напитке и восходящем солнце.

      София поставила кружку на стол и выдохнула. Рука мужа легла на ее, и она взглянула на Дерека. Тот улыбался и влюбленными глазами смотрел на нее. София улыбнулась в ответ и опустила взгляд. Он скользнул по кружке с кофе мужа и тут же ее прошиб пот. Из отражения на нее смотрел Купер и мерзко ухмылялся.

      Ком встал в горле, София сглотнула, подняла взгляд на мужа и отшатнулась. Стул с грохотом упал на пол, а женщина уже бежала в комнату к дочери, и позади разливался хохот Джеймса Купера.

      Следующий шаг, и София провалилась темноту…

      Она лежит на полу. Давно? София не помнит. Воспоминания прошлой жизни стерлись. В памяти только обрывки бесконечных ужасов, смерти и крови. София открыла глаза. Вокруг темнота, через которую пробивается далекий крик дочери, словно из-под воды.

      – Мамочка, мне больно, спаси меня!

      Крик заставляет подняться. Рядом лежит тело мужа, под ним растекается лужа крови. В голове мелькает осознание, что он мертв. Попытка встать – не получается. Боль в ногах неестественно обрывается где-то у коленей. София смотрит вниз и видит кровавые обрубки, однако новый крик дочери заставляет забыть обо всем. Ползком она направляется к открытой двери в комнату дочери.

      Там она увидела Купера, придавивший ногой к полу Агату. Она бьется в ужасе и боли, а мужчина смотрит на Софию, ухмыляется, медленно поднимает ногу, а потом резко опускает.

      Крик дочери слился с криком ужаса матери.

      – Джеймс, прошу, прекрати! – София зажмурилась на мгновение, тут же все стихло, и она открыла глаза.

      Светло. София сидела на коленях в комнате дочери, а Агата бежала к ней обниматься счастливая и невредимая. Ее смех такой беззаботный, а объятия такие крепкие и жаркие. София прижала ее к себе, радость от осознания, что с дочерью все в порядке прорвалась наружу рыданием.

      – Мамочка, почему ты плачешь?

      Внутри похолодело. Это словно не голос Агаты, однако отпустить дочь, отодвинуться от нее мешал страх. Он сдавил грудь, руки оцепенели не в силах выпустить из объятий ребенка. А тело Агаты вдруг стало мягче и заскользило из рук, словно желе. София отстранила дочь и увидела ее улыбку, которая растекалась по лицу вниз, глаз вылез из орбиты и тоже потек, превращаясь в бесформенную кровавую массу.

      – Агата, доченька! – закричала София, пытаясь собрать ребенка обратно, но та продолжала растекаться красной слизью.

      – Ма-мо-чка, –