Мой волчонок Канис. Часть четвёртая. Сборник рассказов. Ольга Карагодина

упасть? – поинтересовался Канис. – Зимой не страшно, упала и сразу лёд к ушибу приложила. Не хнычь. Сегодня в утренних новостях рассказали, что некий гражданин Петров из Якутска в пятидесятиградусный мороз примёрз языком к замочной скважине! Как теперь метки ставить? К забору можно примёрзнуть.

      – А ты только читай. Послания будешь оставлять, когда потеплеет. К тому же от ваших пёсьих посланий на морозе, образуется ледяная корка, а порядочные люди поскальзываются и падают. Иди уже… Философ ушастый!

      На площадке лежал пушистый снег, в котором, пытаясь согреться, резвились вороны. Канис их немножко погонял, потом проверил «собачью почту», присел на снежок и понял, что так можно отморозить не только лапы, а и всё остальное.

      Метель взвыла диким вепрем, бросив колючий снег в глаза. Одновременно раздался визг. В клубах танцующего дикую пляску снежного хоровода пронёсся с воплями буро-рыжий пёсик, за ним сильно отставая бежала хозяйка.

      – Перси-и… Перси… Стой-й…

      Голос бедной женщины утонул в завываниях ветряной бури. Пёсик уже давно растворился в метели.

      Хозяйка Каниса, услышав слово «перси» вспомнила про девичьи прелести и метели у Александра Сергеевича Пушкина.

      «Мчатся тучи, вьются тучи;

      Невидимкою луна,

      Освещает снег летучий;

      Мутно небо, ночь мутна.

      Сил нам нет кружиться доле;

      Колокольчик вдруг умолк;

      Кони стали… «Что там в поле?» —

      «Кто их знает? Пень иль волк?»

      Канис сидел перед ней тем самым пнём, ежась от пробирающегося под шкуру холода. Через пару минут он решительно направился к калитке.

      – Куда собрался? – поинтересовалась хозяйка, исполняя на ходу весёлый танец «Джига». – Побегай что ли…

      – Попрыгай, – сверкнул янтарными глазами Канис, подталкивая носом хозяйку к выходу. – Мороз велик – стоять не велит!

      Хозяйка скрюченными от холода пальцами пристегнула поводок, Канис тут же сделал рывок в сторону дома и невольно припарковал хозяйку в сугроб. Выглядела она жалко. Перчатки в хлам, на куртке дырка, хромает, ноги волочит. Лицо в снегу, в трусах снежинки и громким голосом вопит.

      Канис подождал, пока она окончательно выберется из сугроба и припустил к дому.

      Стынут слёзы на морозе,

      Мысль одна – скорее в дом,

      Так почить недолго в бозе,

      Превратившись в снежный ком,

      Чтобы мясо благодатно,

      Улеглось внутри теплом.

      А мороз свои узоры,

      Пусть рисует за стеклом.

      Гололёд или сегодня будут танцы

      Хозяйка Каниса вышла из подъезда походкой гейши. Всю ночь за окном шумел ледяной дождик, словно Снежная Королева неожиданно ворвалась в город и стучит мирно спящим горожанам мелкими льдинками в тёмные окошки, в надежде, что какое-то из них открыто и она получит власть над тем, в чьё сердце проникнет ледяная капелька. Тротуары, лавочки, перила, ручки