L’amour sur les éclats. Каросси Аруэ

веселился?

      – вовсе нет, вчера я помер

      – но от чего?

      – от красоты её

      очаровательной улыбки

      – а что сегодня друг мой,

      что с тобой стряслось?

      – сегодня я воскрес

      – но от чего?

      – от красоты её

      очаровательной улыбки…

      Любовь живёт три года

      В погоне за счастьем

      три года,

      я не верю в легенду

      про смерть.

      Мол, любовь живет

      лишь три года,

      я люблю тебя

      восемь лет.

      Всё то время

      моих приношений,

      сотни роз

      на твоём берегу.

      Я в плену и я

      пленник посмертно,

      но любовь

      не подаришь врагу.

      Петербург,

      два стаканчика кофе,

      вся любовь —

      это цирк шапито.

      Ты конечно не

      Ребекка Шеффер,

      но и я не Роберт Бардо…

      «Глаза, что словно голубое пламя…»

      Глаза, что словно голубое пламя.

      Ты полыхаешь, сидя на ветру.

      А твои волосы?

      Пурга с метелью зимней.

      Я с них пушинки убирал,

      как мишуру.

      Нежнее этих рук,

      я видел лишь твою улыбку.

      Она сверкающе горит,

      во тьме земной.

      Мне освещает твоё пламя,

      дальнюю дорогу.

      Куда ступлю я скоро,

      не с тобой.

      Ведь удержать тебя,

      попыток было море.

      Я вспоминаю

      те прогулки под луной.

      Не удостоился

      твоих прекрасных поцелуев,

      Они остались все,

      во снах моей мечтой.

      «Готов сорвать тебе…»

      Готов сорвать тебе

      все орхидеи,

      и прелести лесов,

      тебе дарить.

      Ради тебя одной,

      я солнце

      приласкаю,

      оно и будет

      каждодневно

      тебе под утречко

      светить.

      Всё что угодно,

      только дай

      мне обещание,

      ты будешь меня,

      так же как и

      я тебя любить…

      «Здесь больше радости, чем сожалений…»

      Здесь больше радости, чем сожалений,

      на моём сердце есть твои штрихи.

      Я бы лежал у нас в квартире, на твоих коленях,

      и по ночам читал бы для тебя стихи…

      Я разбил наш с тобою портрет

      На часах ровно полночь пробило,

      подбираясь к началу второго.

      Ровно в три часа ночи взлюбила,

      неопрятного, полуседого.

      На часах три нуля и четверка,

      крайний в жизни рассвет мы встречаем.