Допогуэра. Евгений Сазонов

ладанник, разливая по округе аромат медовой смолы. Как говорит тетушка, постой у кустов с минуту – и будешь пахнуть, как цезарь. Что тут скажешь? Простые окна, простые двери, простые истории, простые люди. И каким-то чудом вся эта простота избежала бомбежек.

      3

      Карло поднялся на второй этаж. Перед ним коридор, по четыре входа слева и справа. За каждой дверью живет семья, и много детей в тех семьях. А за последней по правую сторону живет его семья, но состоит она из трех человек: отец, мама и Карло. Вообще здесь принято иметь много ребятишек. Карло знает, откуда берутся дети, однако квартира мала, а с родителями он спит в одной комнате, не вповалку, конечно, но все же при таких обстоятельствах братика или сестренку увидит он нескоро.

      Мальчик тихонько приоткрыл дверь и прислушался. На кухне льется вода и слышны удары теста о стол – мама готовит. Медленно, как любопытный котенок, вполз он в прихожую, прикрыл за собой дверь, благо та не скрипучая, и, обливаясь потом от волнения, на цыпочках подкрался к проему. Заглянул за угол, в кухню. Мама стояла перед ним, глаза их встретились – сквозняк выдал Карло.

      – Ох ты! Ну и ну! Да как же это! Что с лицом? А новая рубашечка! Брючки-то! – всплеснула руками мама.

      Карло уставился в пол насупившись, крепко сжимая кулаки. Не любил он этих оханий.

      – Я заработаю, – буркнул он.

      – Чего ты заработаешь? Еще тумаков?

      – Тысячу лир, – утер нос Карло. – На новую одежду.

      – Ну посмотри на меня. – Мама подошла и присела на корточки. – Кто это сделал? Опять Микеле?

      – Не скажу, – обидчиво пробурчал мальчик.

      – Мы так устали, Карло. Я и твой отец, поверь, мы очень устали от войны. Устали драться. И не только мы. Взрослые хотят мира. Мирной жизни. А вы всё сражаетесь. Считаете, что продолжаете наше дело?

      – Но они, – всхлипнул Карло, – они же чернорубашечники.

      – Все закончилось. Нет больше «свой – чужой», есть Италия. Я думаю, многие осознали ошибки, и мы должны научиться прощать и идти дальше. Как вы зовете их?

      – «Дети дуче», – ответил он.

      – Они наши соседи, и им тоже приходится несладко. Ты знаешь, что их семьи живут в ожидании ареста? А многие уже арестованы. Я видела, как их отказываются обслуживать в лавках. На их домах пишут ругательства. Они ограничены в правах. Но я верю, что вскоре мы вновь станем одним народом. Все забывается, сынок. Оставьте в покое соседей, прошу тебя.

      Карло молчал.

      – Пойдем, – сказала она. – Тебе нужно умыться.

      Из разговора с мамой Карло кое-что усвоил. «Дети дуче» чувствуют себя отвергнутыми, а это делает их более ожесточенными – вот в чем кроется секрет их силы, их упорной свирепости. Всеобщая ненависть для них как топливо для танка.

      4

      Усталость набросила на плечи мальчика тяжелый плащ, и, завернувшись в него, точно в кокон, он улегся спать в самый разгар солнечного дня. То был сон лечебный,